Черная жемчужина

Через час Алена проснулась. Сон, словно чай «пуэр», смыл с души страх и усталость. Вообще такая тряска во всех, так сказать, членах, какую она испытала во время своего приключения, достойна презрения, но, с другой стороны, она все-таки женщина… по определению, существо слабое… где-то Алена читала дивную фразу о том, что женщина – слабое, беззащитное существо, спастись от которого невозможно. Автора этого высказывания она не знала, но иногда ей казалось, что это сказано о ней. Нет, ну зачем было красть ее текст и делать ее подопытным кроликом?! Если Дракона доводят до крайности, если над ним начинают ставить какие-то странные эксперименты…

Ну а теперь настала пора посмотреть, ради чего она такого страху натерпелась и что, если называть вещи своими именами, она украла из «нехорошей» квартиры номер 58. А если там деньги?!

Такая мысль впервые пришла Алене в голову, и, честно говоря, нашей писательнице стало даже слегка дурно. Экая пошлость – оказаться вульгарной воровкой! То есть если там не материальные ценности, а какие-то бумаги, документы – это трофей. А вот если деньги, драгоценности… это… это… Это противно.

Алена взяла ножницы и распорола скотч, а потом и полиэтилен. Открылась темная мягкая ткань, в которую было завернуто что-то угловато-гнущееся. Нет, это не деньги, не пачки денег. Это…

Алена ошеломленно смотрела на куски холста, покрытые пятнами темной краски.

Стоп! Да это не холст! Это старая-престарая клеенка… да ведь это те самые обрывки картины, которые ей показывал рыжий Василий около мусорного ящика не далее как вчера днем!

Что, значит, Василий, его сестра и их дед… они и есть те преступники, которых ищет Муравьев?! Которые нападали на Алену и на Ольгу Васнецову?! Которые устроили тайник в заброшенной квартире?! Получается, это они?!

Нет, не получается. Мало того, что в «Ровер» садились не старик, мальчик и девочка, а трое молодых мужчин. Эти обрывки очень похожи на виденные Аленой, однако все же не они. Во-первых, другого размера, побольше. Во-вторых, их не три, а пять. А главное, здесь нет нежных переливов серо-жемчужного и лилового оттенков, все гораздо темнее, и сверху брызги красной краски, словно брызги крови. На всех пяти!

Алена разложила куски на полу, повнимательней всмотрелась и заметила, что местами края разрезов (кромсали, такое ощущение, не слишком острыми ножницами или резали ножом) могли бы подойти друг к другу. Попыталась сложить их, как пазлы. Две подошли край в край, но понять изображение было невозможно. Пятна и пятна, рисунок не читается. Абстракция какая-то. Или нет? Или да?

Почему это нужно прятать? Почему из-за этого поднимается такой шум-крик? И не из-за этих ли обрывков напали в понедельник на Ольгу Васнецову?

Но при чем тут ее муж-милиционер? Муравьев говорил, что это преступление направлено против начальника районного УВД. Возможно, эти обрывки – части какой-то ценной картины, которая была конфискована работниками милиции?

Чепуха. Эта картина была написана в лагере каким-то несчастным зэком, а потом разорвана, разрезана, как рассказывал рыжий мальчишка, внук старого летчика. Какое отношение к этому имеет милиционер Васнецов?

Никакой связи.

Или связь есть?

Но при чем тут текст, который написала Алена Дмитриева?!

Размышлять на эту тему можно до посинения, но посинеть не хотелось бы, особенно учитывая, что сегодня в семь вечера приезжает Вячеслав.

Алена взглянула на часы. Батюшки, уже три! Времени осталось всего ничего. И при этом – полным-полно. Вполне достаточно для того, что она собиралась сделать.

А собиралась она хоть что-то разузнать об обрывках этой картины, которая, очень может быть, стала причиной нападения и на нее, и на Ольгу Васнецову. Если попытаться восстановить в памяти тот пугающий вечер, то можно вспомнить одну странную фразу, оброненную одним из «кожанов»: «Нет у нее ничего». Он приказал своим подельникам оставить Алену в покое… как же это было?.. Алена даже зажмурилась от усердия. Да, он сказал: «Поехали, ребята», – и Алена почему-то подумала, что именно этот тип здесь всем заправляет, а вовсе не болтливый обладатель гнусавого голоса. А гнусавый возмутился, мол, мы же еще и не начали. И тогда тот раздраженно приказал: «Поехали, говорю! Нечего тут ловить. Нет у нее ничего».

Чего у нее не было, но что оказалось у Ольги Васнецовой? Не об этих ли кусках картины шла речь? Ну, это, конечно, весьма смелое предположение, однако пусть будет, все равно другой версии, как принято выражаться в детективах, у следствия нет. В смысле, другой версии нет у Алены.