Черная зима

Последняя мысль усилила страх, заставила ускориться. Вскоре Страд нагнал Ари и забрал-таки у него мешок.

— Мы в большой беде! — прокричал тот, не сбавляя темпа. — Это скоп!

«Скоп?» — эхом прозвучало в голове Страда.

Он никогда не слышал о чем-то подобном, но понимал, что Ари не будет волноваться понапрасну.

Гул и хруст за спиной стали почти беспрерывными. Трапеза неведомого создания, названного скопом, была в самом разгаре.

А Страд и Ари неслись прочь. Множество других опасностей, которые могли подстерегать на болотах, отошли на второй план. В ушах шумело, сердце колотилось, словно хотело освободиться от плена из ребер и умчаться как можно дальше. В легких будто бы бушевал пожар, никогда прежде Страд так не задыхался.

Хигнауру наверняка приходилось не лучше. Страд знал, что физически малорослики не очень сильны — это была плата за умение двигать предметы при помощи мысли. И очень боялся, что друг не выдержит столь отчаянной гонки.

«Держись, — мысленно обратился он к Ари, глядя на него. Вопреки опасениям, тот не сбавлял темпа. — Мы должны спастись от той твари».

Неожиданно гул за спиной сменился воем. Настолько громким и жутким, что Страду показалось, будто окружающие их с Ари деревья содрогнулись, а воздух завибрировал, как нечто осязаемое.

Страд поднажал, однако краем глаза заметил, что малорослик стал замедляться.

«Только не сейчас!.. — мелькнуло в голове, хотя Страд понимал: рано или поздно это должно было случиться. И теперь оставался один выход — тащить друга на себе, несмотря на то что сам едва живой. — Как не вовремя…»

Ари, тем временем, остановился. Страд тоже затормозил и подскочил к нему, намереваясь подхватить и продолжить бегство, однако в этот же миг вой прекратился. Разом, словно существо, издававшее жуткий звук, попросту исчезло.

Хигнаур выдохнул и привалился к дереву. Страд, с опаской глядя туда, где осталось первое поселение малоросликов, опустился на корточки. Судя по всему, опасность миновала. В это очень хотелось верить, но Страд чувствовал, что внутреннее напряжение не ослабевает. Он был готов вновь пуститься в бегство в любую секунду.

Однако время шло, и спустя минуты три Страд рискнул сделать вывод, что опасность миновала. Того же мнения придерживался и Ари.

— Могу сказать, что нам одновременно и очень повезло, и очень не повезло, — произнес он, морща трехглазое лицо. Страд знал, что у хигнауров это признак мрачного расположения духа. — Мы отправились в Жадные болота в очень неудачное время, так называемую Неделю безумных духов. Она наступает три-четыре раза в год, но всегда в разное время. Мои предки пробовали хоть как-то систематизировать наступление этого периода, но напрасно.

— Неделя безумных духов? — переспросил озадаченный Страд. — Ни разу о таком не читал. Даже в хрестоматии мастера Алексара о важнейших магических открытиях тысячелетия об этом ни слова…

— Неудивительно. Моему народу понадобилось время, чтобы адаптироваться к жизни с людьми и другими разумными. Мы выучили ваш язык далеко не сразу. Здесь, на болотах, мы выживали, а жить стали, только покинув их. Именно тогда мы начали овладевать профессиями, среди нас появились первые художники, писатели, политические деятели, ученые. Та книга, «О жителях Жадных болот», в которой содержится статья про Остров Поедателя плоти, — один из первых научных трудов, созданный представителем моего народа. И это единственная книга, где говорится о Неделе безумных духов. Можно сказать, уникальное издание.

— Понятно. А что такое Неделя безумных духов? Это как-то связано с тем… — Страд помедлил, пытаясь подобрать наиболее точное определение увиденному. Перед глазами опять возник призрачный искрящийся спрут, и по спине побежали мурашки. — С тем… существом? Скопом?

— Верно. То, что мы видели, неспроста названо скопом. Думаю, для тебя не секрет, что болота кишат призраками. Здесь постоянно кто-то умирает или гибнет, а искра жизни есть у всех, даже неразумных тварей. И часто она остается здесь, бродит в виде призрака, духа — существа совершенно иной природы. Однако, как выяснили мои предки, даже у духов есть что-то вроде срока жизни. И когда он заканчивается, духи теряют остатки разума, сливаются друг с другом в безумную энергетическую массу, способную, подобно порождениям Червоточины, лишь уничтожать. Это и есть скоп — сотни собранных воедино призраков самых разных существ, пищей которым служат свежие искры жизни.

— Свежие?

— Только что расставшиеся с физической оболочкой, которым еще далеко до безумия тех, кто является частью скопа. И для того, чтобы получить такие искры жизни, скоп убивает.

«Ничего себе…» — Страд покачал головой, от рассказа малорослика стало жутко.

А тот продолжал:

— Большую часть времени скоп проводит в спячке. Однако три-четыре раза в год пробуждается от голода и выходит на охоту. В течение недели он то появляется, пожирая всех, кому не посчастливится оказаться у него на пути, то исчезает. И эти семь дней называются Неделей безумных духов.