Черная звезда на счастье

— Нет, Тхорн, не можем. Я не маленькая. Я понимаю, что это невозможно: мы не знаем, как ее зовут, как она выглядит, где живет. И мы даже никак не сможем убедиться, что это она.

Асхелека надолго замолчала, глядя на пальцы своих ног, а потом решилась тихо спросить:

— Думаешь, он сделал это с ней силой?

На лице Тхорна отразилось настоящее замешательство:

— Что?.. С чего ты взяла, Хеле?

— Ну… он же говорил на суде, что она не хотела идти с ним, но он заставил. Когда она была беременна.

— Нет, маленькая, ты неправильно поняла. Он тогда забрал ее в свой дом, чтобы она родила в нормальных условиях, это другое — конечно, она не хотела идти туда. Но это вовсе не значит, что он силой затащил ее в постель. Нет, Хеле, — Тхорн снова мотнул головой. — Если бы это было, это обязательно бы предъявили дополнительным обвинением со скана. Но ничего такого в его деле нет. Там только обвинение в сексуальных связях на службе и… ты. То, что он скрывал тебя и не разблокировал твои телепатические способности.

Губы Асхелеки задрожали, и она спрятала лицо в ладони:

— Я так долго об этом думала, и никак не могла понять. Может, они не считают это насилием, если это шаггитеррианка?

— Хеле, ты что? Никто не вправе делать таких вещей.

Она резко подняла голову:

— А твои люди, Тхорн? Они напились тогда, и… они такого не делают? Ариадна сказала, что пьяные мужчины могут такое делать. Она сказала…

— Асхелека. Послушай меня, — резко перебил Тхорн, сжав ее ладони своими. — Если бы я когда-нибудь узнал о чем-то подобном — этот человек оказался бы под судом, и точно не продолжил бы службу на моем корабле ни при каких обстоятельствах.

Он посмотрел в сторону, подбирая слова и хмурясь:

— Да и чисто физически, солнышко, это просто невозможно — это травмирующая ситуация. Ты же видела, что было с твоим отцом. А было бы еще хуже.

— Но, тем не менее, он пятнадцать лет это скрывал. Ты же не сканируешь всех постоянно.

Тхорн замолчал и глубоко вздохнул:

— Тебе будет легче, если я завтра их всех просканирую? Всех, кто там был и напился?

— Ты это сделаешь? — тихо спросила она.

— Да. Я обещаю.

Его пальцы стерли слезы с ее лица, и он снова обнял ее:

— Я хочу тебя просканировать, маленькая. Посмотри мне в глаза, пожалуйста.

— Зачем? — дернулась она, сразу напрягаясь всем телом.

— Мне кажется, после всего произошедшего ты снова не в порядке.

— Я в порядке.

Асхелека замотала головой, упрямо пряча глаза.

— И ты не думала пятнадцать минут назад, что я могу что-то сделать с тобой силой?

По ее лицу вновь потекли слезы:

— Зачем ты это мне говоришь? — всхлипнула она, глубоко задетая тем, что он, оказывается, читал ее мысли в тот момент. Умирающая от стыда за них.

— Потому что я хочу, чтобы ты была здорова.

— Или ты просто хочешь контролировать все мои эмоции, чтобы все было по-твоему, — выпалила она, в порыве отомстить, задеть его также в ответ.

Дернувшись, словно от пощечины, Тхорн сузил глаза. Она насторожилась, заметив, как они изменили цвет, и ее рот открылся для извинений, но раньше последовал рывок увода.

— Нет! — успела выкрикнуть она, скорее сердито, чем испуганно. Но остановить его этим не получилось. Он молча сгреб ее за шкирку, как нашкодившего котенка, и отшлепал.

От шока она даже не произнесла больше ни слова, хотя и пыталась сопротивляться во время наказания — только это было абсолютно бессмысленно. Но все равно она исхитрилась больно укусить его за ногу, за что, вероятно, получила еще пару особенно звонких шлепков по попе, после чего Тхорн держал в уводе еще минут пять, сканируя. Когда Асхелеке пришло в голову, что он нарочно это делает, заставляя ее терпеть боль дольше, она вскипела, словно чайник на плите.

Дождавшись, когда он выпустит из увода, Асхелека бросилась на него, но он, к несчастью, оказался готов. С легким смешком Тхорн поймал за запястья, не позволяя себя ударить, и крепко прижал к себе, целуя в лоб:

— Успокойся. Если хочешь меня ударить — возьми что-нибудь тяжелое металлическое и размахнись посильнее. А так просто сделаешь себе больно.

— Я тебя ненавижу, — прошипела она, сотрясаясь от бессильного гнева.

— Да, я заметил, — с улыбкой сказал он. — Ты знаешь, за что была наказана, маленькая?

— За то, что я ненавижу, когда ты читаешь мои мысли?

— Нет. За то, что ты пыталась причинить мне боль, озвучивая то, чего на самом деле не думаешь. Если ты будешь так делать, то всякие глупые мысли будут укрепляться в твоем мозгу.

Асхелека обмякла в его руках, и он отпустил ее руки. Она прерывисто вздохнула и демонстративно потерла запястья, но добилась этим от него только новой улыбки, а не чувства вины.

— Так ты что-то нашел или просто так просканировал? — процедила она, снова пытаясь уязвить его. Ей не хотелось осознавать, что ее наказали заслуженно, но выражение его лица заставило осечься. Тхорн потер лицо руками и, оглянувшись, опустился на диван:

— Присядь. Расскажи мне, как у тебя со снами в последнее время?