Черная звезда на счастье

Она приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но не успела: его губы атаковали с таким напором, который заставил все внутри нее оцепенеть. Лишь несколько секунд спустя Асхелека сообразила, что происходит, когда схлынул первый шок: он целовал ее, по-настоящему. Его язык, требовательно раскрывший ее губы, проник глубоко в ее рот и нахально заигрывал, ласкал, хозяйничал, наказывал за дерзость — все одновременно. Тхорн держал ее очень крепко — словно она могла вырваться, словно он не был бесконечно сильнее в уводе! Словно он и без увода не был бесконечно сильнее…

До нее не сразу дошло, что он просто захвачен эмоциями, как и она. А когда дошло — даже стало не по себе. Но в его страсти сомневаться не приходилось, не на этот раз.

Асхелека потеряла ориентацию в пространстве, и не сразу поняла, что лежит под ним на его походной постели, и что его мощное бедро вклинилось между ее ног, легонько нажимая, прозрачно намекая на то, к чему она даже не была готова, но очень хотела попробовать.

— Тхорн, — пискнула она, когда его губы, наконец, отпустили ее рот. Но его лицо все еще было очень близко, а рука лежала на затылке, надежно фиксируя его, не давая шевельнуться.

— Успокоилась? — еле слышно спросил он. В его голосе хорошо различались угрожающие нотки, и Асхелека против воли широко улыбнулась — потому что эта угроза ее не пугала, а делала счастливой.

— Да, — прошептала она.

Тхорн с тихим стоном выпустил из увода, и она нашла себя в нежных объятиях. Он не укладывал ее на свою кровать и не прижимал сверху. Всего лишь иллюзия в уводе. Забавно, подумала Асхелека: значит, он вел себя деликатнее, чем на самом деле хотел бы.

Его губы касались ее уха:

— Ты второй раз кричишь на меня, — проворчал он, телепатически улыбаясь. — На третий твоя попа пострадает.

— Прости, — сказала она, хотя не чувствовала особой вины.

— Я сообщу команде о помолвке.

— Это не обязательно.

— Нет, обязательно. Ты права, мы не должны скрывать это.

— Но ведь это еще не официально.

— Можно сделать официально. Мы не на Горре, малыш, а сейчас и не на корабле. Это Шаггитерра, и здесь ты совершеннолетняя.

— Ты серьезно?

Асхелека вцепилась в его руки, даже не замечая, что впивается ногтями.

— Серьезно, — ответил Тхорн, мягко отцепляя ее руки. Глядя в глаза, он положил их на свою шею:

— Ты согласна стать моей невестой, маленькая?

— Да.

— С этой минуты ты моя невеста, — прошептал он и снова поцеловал ее.

Микея.

В импровизированном домике у девушек свет уже не горел, но они не спали, удивленные тем, что Асхелека все еще не вернулась.

— Думаешь, это нормально, что он так долго держит ее в своей палатке? — наконец, тихо спросила она вслух.

— Не думаю, что он держит ее там силой, — невозмутимо заметила Ариадна из темноты.

— Я не об этом, — смутилась горианка. — Просто это немного… неприлично. Они даже не помолвлены.

— Хочешь указать командиру на нарушение приличий? — последовал ответ со смешком.

Микея почувствовала, как загораются щеки, и спешно заблокировала эмоции, чтобы Ариадна не прочитала. Землянка, конечно, грубовато поставила ее на место, но в целом она была права: не ей, осужденной за перевод порнографии, требовать от других благопристойности.

— Я просто волнуюсь за Асхелеку, — тихо сказала она, оправдываясь. — Ей еще нет шестнадцати, и такие вещи могут дурно сказываться на репутации, тем более она…

— Микея, хватит, — простонала Ариадна. — Не будь такой занудой и ханжой. Ну, подумаешь, целуются они там — большего все равно ведь не будет, верно?

— Ты действительно не понимаешь?

Она приподнялась на локте и зажгла маленькую походную лампу, которую раздали по одной каждому — чтобы посмотреть в лицо землянки.

— Чего не понимаю? — спросила Ариадна, скрестив с ней удивленный взгляд.

— Правил. Ты не понимаешь, что мужчина не должен целовать женщину, если он с ней не помолвлен? Что ее из-за этого все будут считать испорченной и распущенной? А он увел ее в свою палатку на глазах у всех! Это же все равно что… все равно что…

— Все равно, что он запустил бы руки ей под платье, стоя посреди лагеря? — подсказала Ариадна. И засмеялась, когда из груди Микеи вырвался возмущенный вздох.

— Я не вижу в этом ничего забавного, — поджав губы, заметила она.

— А я думаю, это забавно. Они оба влюблены по уши, это слепому видно. И он на ней женится. Какая разница, сколько раз он ее до этого поцелует?

— А если не женится? Ты хоть представляешь себе, какой это для нее риск? С его стороны это просто неуважение, это очень непорядочно! Это…

Микея была так возмущена, что хотела многое еще сказать ничего не желающей понимать Ариадне, но тут за стенами палатки послышались шаги, и пришлось закрыть рот. И тут же в палатку вошла Асхелека, слегка пригнувшись. Даже в слабом свете лампы было видно, в каком беспорядке находились ее волосы, и как горело лицо — и какая на нем горела улыбка.

— Девчонки, — выпалила она, задыхаясь от возбуждения. — Я помолвлена! Я так счастлива — просто с ума можно сойти!