Черная звезда (СИ)

– Доброе утро, господин Ягыз! – Медсестра сладко улыбнулась ему, и Мехмет недоверчиво проверил часы. И правда, было всего одиннадцать утра, а они уже столько успели переделать… И столько всего осталось доделать. – Он вас уже ждет!

Мехмет нервно потер плечо, следуя за медсестрой.

Хазым Эгемен сидел в саду в инвалидном кресле, старый, слабый, жалкий.

– Здравствуй, отец.

Мехмет присел на стул рядом с ним, и Хазым медленно повернул к нему голову… Как обычно, когда он приходил, в его мутном взгляде сначала промелькнуло недоумение, удивление, а потом узнавание, а за ним – боль.

– Я-я… – Отец медленно протянул это. – Я-я-аз… Яз…

Мехмет осторожно взял его за руку.

– Да, это я, отец.

Когда Мехмет по-настоящему очнулся, спустя почти месяц после того, как все случилось, мир вокруг него кардинально изменился.

Его братья и сестра, и весь мир уже узнали его настоящее имя, узнали, проверили, поверили и приняли. Когда он очнулся, они уже были рядом и ждали его.

Весь мир узнал о последней, самой громкой драме Эгеменов, настолько фантастической, что новости о ней ушли даже за пределы страны. Потерянный наследник семьи Эгеменов нашелся, и родной отец пытался его убить.

Сонер Шахин и его приспешники сидели в тюрьме за похищение, нанесение повреждений и попытку убийства.

Против Хазыма Эгемена тоже возбудили уголовное дело, но потом прикрыли его, по состоянию здоровья подозреваемого.

Потому что через несколько дней после происшествия на кладбище Хазыма поразил обширный инсульт.

Человек, входивший в круги самых могущественных в стране, игравший судьбами, а иногда и жизнями, превратился в беспомощного, словно ребенок, старика. Старика, горюющего о прошлом.

О своих грехах.

И о своих ошибках.

Когда Мехмет пришел к нему, он уже мог сидеть, но так и не научился ходить и говорить, и только плакал в первое время, видя его.

Разве он мог не простить его? Это было тяжело. Та ночь на кладбище была одной из самых страшных в его жизни, самой страшной – потому что в Сирии он боялся только за себя, а там… Там он сходил с ума от ужаса за Хазан.

Мехмету казалось, что он просто убьет Хазыма, когда шел к нему в первый раз. Он уговаривал себя, что должен держаться, и что не должен пытаться схватить его за глотку, когда увидит, но когда увидел…

Он увидел разбитого, убитого старика.

Который едва не убил собственного сына.

Того самого сына, ради которого он оттолкнул от себя всех других своих детей. Когда этот сын вошел в его жизнь, он, клявшийся, что узнает его, не узнал, и попытался его убить.

И с этим ему теперь предстояло жить. Жить, не имея возможности хотя бы попытаться объясниться и попросить прощения. Он мог только плакать.

Как бы то ни было, он ведь был его отцом.

Не самым лучшим. Но отцом.

– Я-а-аз… – Хазым снова словно промычал это, и Мехмет улыбнулся, накрывая его руку второй своей рукой.

***

– Ну наконец-то, где вас носило все это время! – Селин встретила их с претензиями у самого входа, и Мехмет усмехнулся, целуя ее в щеку. Он вошел в особняк, который был ему домом последний год, особняк, который Гекхан купил себе и своей семье, выставив на продажу старый особняк Эгеменов. Здесь Гекхан, ставший новым главой холдинга Эгеменов, жил со своей женой, дочерью и маленьким сыном. Омрюм сбежала по лестнице, веселая, красивая, в нарядном платье.

– Брат Мехмет, мы давно готовы, мы так давно вас ждем!

– Извини, милая. – Мехмет поцеловал племянницу в щеку и повернулся к Селин. – Гекхан?

– Брат приедет из компании. Сказал, что ни за что это не пропустит.

По лестнице спустилась Джемиле. Спустя четыре месяца после родов, она уже вернула свою точеную фигурку, и теперь стояла, наряженная, как на банкет.

– Вы же не собираетесь правда это устроить? – Недовольно прошипела она Мехмету на ухо, делая вид, что целует его в щеку.

– Серьезно, Джемиле? Ты думаешь, это шутка? – Он показал во двор, где музыканты уже вовсю наяривали, и Эрдал танцевал с братом Метином, Синаном и тетей Бинназ. – Я ведь обещал своим, что когда я женюсь, наш квартал будет праздновать сорок дней и сорок ночей. Я сдерживаю свои обещания.

– Аллах, Фазилет просто умрет. У нее уже и так истерика, что свадьба будет в твоем квартале, если она узнает, что вы забирать невесту по квартальным обычаям придете, она умрет на месте.

– Пусть утешается тем, что ее дочь отловила Эгемена, – невесть откуда взявшийся Синан, до сих пор приплясывающий и размахивающий платочком, материализовался у них за спинами. – Аллах свидетель, это всегда была ее мечта.

– Ты не расслабляйся, Синан, у нее еще осталась Эдже, и ты не женат.

– Помилуй Всевышний! – Синан постучал по деревянной двери и скрылся за ней.

– Его девчонка так и не пришла? – Деловито спросила Джемиле, и когда Мехмет покачал головой, хмыкнула. – А я и говорила. Зря он взял ее в голову. Тень ее сестры всегда будет стоять между ними. Это невозможно.