Чернее черного. Весы Фемиды

Выразить это мнение оказалось для мистера Уипплстоуна делом нелегким, однако в конечном итоге выяснилось, что, с его точки зрения, Чаббы настолько близки к совершенству, что о разнице уже и говорить не приходится. В сущности, задумчиво поведал мистер Уипплстоун, ему всегда казалось, что таких слуг давно уже не существует — разве у какого-нибудь миллионера сыщется один-другой.

— Я иногда думаю, что оба они слишком хороши, чтобы быть настоящими. Зловещая мысль! — закончил он.

— Вы, помнится, говорили, что у Чабба зуб на черных.

— Да, пожалуй. Именно такое у меня создалось впечатление. Когда я в первый раз осматривал дом, мы оказались в комнате наверху, и — о господи, это же он и был, бедняга, — посол шел внизу по улице. Чаббы стояли у окна и увидели его. В общем-то ничего особенного не произошло. Но они просто глаз от него оторвать не могли. Родерик, дорогой, вы же не станете делать отсюда нелепый вывод, будто Чабб… Да нет, конечно, не станете.

— Я думаю лишь о том, как мог предрассудок, связанный с цветом кожи, повлиять на его показания. Когда мы с ним беседовали, он более чем откровенно высказался о своей неприязни к цветным.

— Что же тут удивительного, если его, по вашим словам, едва не задушили!

— Это он так говорит.

— Вы ему верите?

— Не знаю, — со странной ноткой в голосе сказал Аллейн. — Возможно, верю. Однако я чувствую — что-то у него не вяжется.

— Послушайте, — сказал мистер Уипплстоун, — ведь, в конце-то концов, вся эта история, вероятно, объясняется очень просто. Нгомбванский охранник по неизвестной нам причине сговорился с лакеем убить посла либо президента. В самый ответственный момент лакей обнаружил, что Чабб преграждает ему дорогу, и скрутил его, чтобы дать охраннику возможность совершить убийство. Охранник прикончил посла. А президенту сказал, что его, как выражается мой бедный Чабб, «вырубили».

— Да, — кивнул Аллейн, — ни сучка ни задоринки — почти что.

— Ну вот видите, видите! — воскликнул мистер Уипплстоун и погладил кошку.

— А выстрел?

— Часть заговора… нет, постойте… ну да! Эта жуткая женщина говорит, что на нее набросился черный, так? Ну и вот вам!

— Кем бы он ни был, стрелял он, скорее всего, холостым патроном.

— Правда? Так я об этом и говорю! Отвлекающий маневр. Рассчитанный на то, что все вы и думать забудете о шатре, а президент поднимется во весь рост.

— Как я уже сказал, сучков почти не видно.

— Так в чем же дело?

— Дорогой мой, я и сам не знаю в чем. Честное слово, не знаю. Так, разного рода туманные тонкости, в полицейских руководствах не значащиеся, — что-то наподобие легкого покалывания в кончиках пальцев. На мой взгляд, все это выглядит уж слишком опрятно. Вроде той заливной рыбы, которую вам показывают издали во время океанских круизов, но никогда не подают к столу.

— Да ну, бросьте!

— И при всем при том несколько более чем логичных вопросов так и остаются без ответа. Вот вам первый. Черный громила с чулком на голове, о котором нам поведала миссис К.‐М. Она, видите ли, смутно различила его на фоне окошка в кабинке, которого из самой туалетной комнаты попросту не видно. И он, стало быть, выскочил из дамской комнаты прямиком в вестибюль, где находились четверо людей Гибсона, один из них — у двери этой самой комнаты. У всех имелись фонари. И все они прозевали человека, промчавшегося мимо них. Кстати, в коридоре, где расположен главный рубильник, уже оказался к этому времени еще один человек Гибсона, включивший свет через десять секунд после того, как он услышал выстрел. Вот за эти десять секунд и было совершено убийство.

— И что же?

— А то, что наша общая знакомая уверяет, будто после выстрела ее злодей выскочил из кабинки — все еще в темноте, — немного попинал ее ногами и удрал, оставив бедняжку валяться на полу — по-прежнему в темноте. Затем, говорит она, объявились прислужницы, включая и нашу быстро краснеющую девицу-сержанта, и все они попадали на нее. Все еще в темноте, заметьте. Прислужницы же твердят, что появились там сразу после выстрела.

— Значит, они напутали, вот и все.

— Только не сержант.

— Дьявольщина! — воскликнул мистер Уипплстоун. — Но какое отношение все это имеет к моему несчастному Чаббу?

— Понятия не имею. Но меня так и подмывает предположить, что по части напускания тумана ваши черные кандидаты в преступники просто-напросто дети по сравнению с миссис К.‐М.

Мистер Уипплстоун задумался. Люси потрепала его лапкой по подбородку, потом свернулась калачиком и уснула.

— Правильно ли я вас понял, — спросил он наконец, — что, по вашему мнению, миссис К.‐М. все наврала насчет чернокожего с чулком на голове?

— По моему мнению, она его выдумала.

— Тогда кто же, черт побери, стрелял?

— Ну, — сказал Аллейн, — это как раз проще простого. Она сама и стреляла.

2

Сказанное Аллейном явно ошарашило мистера Уипплстоуна. Он даже снял кошку с колен и опустил ее на пол, где она и осталась сидеть, демонстративно и оскорбленно охорашиваясь. Мистер Уипплстоун стряхнул с жилета кошачью шерсть, скрестил ноги, сложил пальцы домиком и наконец произнес:

— Весьма интригующе.