Черняев 1988

Стала раздражать его интеллигенция, которая подкладывает паникерские анализы, выдает факты, будто в 27-ом, и в 50-ом, и в 68-ом годах продуктов было полно и бери где и что хочешь.

Запрашивал цифры, данные. Диктовал одно, другое, перечеркивал. Искал подходы. Но в Москву все таки привез текст «оправдательный», «уговаривающий». И только здесь нашел правильный ключ: дело затеяли трудное, но другого не дано, будем идти только вперед, а тот, кто взялся по-новому, уже имеет реальные результаты. Не спрашивайте у меня, как с перестройкой. Это я у вас должен спрашивать: я дал вам полную свободу действовать так, как вы сами считаете. Так действуйте. Кормите, одевайте, обустраивайте себя и т.д.

Эта концепция пришла ему в голову в Севастополе, куда он решил поехать на экскурсию за день до отлета в Москву. У самой набережной он был встречен многотысячной толпой, с которой в спорах и полемике провел три с половиной часа всей своей «экскурсии» (о чем я его и предупреждал).

Когда его на Сапун-горе довели: с сахаром, с жильем, с подпиской, с пенсиями, с провалом закона о предприятии, с Крымской АЭС и т.д., он (впрочем, ни разу не вышел из себя, умеет говорить с людьми) сказал: Я что вам царь? Или Сталин? Вы что - хотите, чтоб я ездил по городам: тебе - квартиру, тебе - пенсию, тебе - справедливую зарплату, тебе - порядок на фабрике? Нет. За два года вы могли разглядеть людей - кто годится в лидеры, в организаторы. И выбирать. И прогнать негодных. И сорганизоваться и сделать так, как вы сами хотите. В этом суть перестройки. Значит, вы ее в корне не поняли, если требуете с меня и ждете от Москвы разрешений и подачек.

В результате заготовка для Красноярска получилась сильной и «оптимистичной»

Я тоже его «похвалил», когда он мне звонил в воскресенье, в последний день перед отлетом.

14 сентября 88 г.

Вчера я смотрел М.С. в Красноярске по ТУ. Он великолепен, особенно на встрече с учеными и хозяйственниками. Спокоен, уверен, квалифицированно реагирует и ведет разговор. Не раздражается, но остёр и даже резок, без обидных и оскорбительных оттенков. И сразу видит человека - стоит ли его вообще спрашивать, вступать в полемику.

Загораются черные острые глаза, если человек интересный. И тускнеет лицо, отводит взгляд и замолкает - если чинуша. Словом, настоящий лидер страны, которую он освобождает от идиотизма, о котором нам повествуют ежедневно, еженедельно и ежемесячно газеты и журналы. Торжество здравого смысла. Казалось бы, как просто!

Кстати, в таких вот живых беседах он «выговаривает» внезапно (может быть, и преднамеренно, но в своей народно-аристократической манере) то, на что он не всегда идет в официальных выступлениях. Вот вчера. Вытянул на трибуну знаменитого директора совхоза Вепрева (действительно, государственный человек - в отличие от некоторых министров на той же трибуне). Тот говорит: скоро крестьянина будем записывать в «Красную книгу», если и дальше так пойдет. Спасение - семейный подряд.

М.С. ему: Не очень-то многие рвутся на подряд.

Вепрев: Но надо уйти от постепенности. Так дальше продолжаться не может.

М.С.; А я вам задам прямой вопрос. Один раз мы уже сплошную работу быстро провели - в 29-30 годах, и до сих пор расхлебываем... Не загонять в аренду. Скомпрометируем глубокий поворот.

Вот и оценка коллективизации. Окончательная. А официально он этого еще не заявил. Видимо, хочет это сделать на аграрном Пленуме. Готовится к нему - на Юге все время делился. (Кстати, термин «раскрестьянивание страны» я ему подкинул. Он сразу ухватился. И вот пустил в ход).

Я вот к чему: спрашиваю (в Тессели) у интеллектуалов Галкина и Красина, листали ли они сборничек «Визит М.С. в Польшу»? Нет. Потому, мол, что, заурядное, дежурное дело... Банальные вещи не по профилю... И напрасно, говорю я им, потому, что в разговорах с поляками на улицах и с их академиками он «выстрелил» много такого, чего он официально еще не говорил, во всяком случае так определенно, по самым разным, в том числе сугубо «идеологическим» вопросам.

О его работе над запиской по реорганизации аппарата ЦК (в «Заре»). Диктовал дважды. Дважды просил меня потом поработать над текстом, оформить, может быть, добавить, «если что у тебя появится».

Главные идеи: если сейчас соберем съезд (партии), «нового» ЦК не получится, «новые» кадры еще не выявились. Но надо вести дело к коренному обновлению ЦК. И потом - чтоб это был работающий орган и чтоб люди были не по должности, а по уму, по способности быть революционерами-перестройщиками. Создание комиссий из членов ЦК, чтоб они вырабатывали политику. А Отделы - их аппарат.

Сам аппарат. Почти 3000 человек. Он сначала сказал: сократим в два раза. Я стал настаивать, чтоб в три. Договорились сначала в 2-3. В окончательном виде «в 2 и более».