Черняховского, 4-А

В Москве появилось телевидение, и кое у кого — телевизоры марки КВН, небольшие ящики с бледно-голубым экраном, перед которым некоторые умельцы прикрепляли линзы для увеличения картинки. Мы о покупке не думали: во-первых, дорого, во-вторых, достать — целая морока, а в-третьих — лишний шум в комнате, где и так непрерывный грохот с улицы: все три окна выходят на Сретенские Ворота, а там трамваи, машины, автобусы, троллейбусы, ну, и люди, которые кричат, ругаются или радостные песни поют, спьяна и чаще по ночам.

Но, всё же, один раз, помнится, посмотрели мы это чудо у подруги римминой подруги. Действительно, чудо! Самое настоящее! Недаром мой любимый пародист Александр Архангельский писал когда-то:

   Сколько в республике нашей чудес:

Сеялки, веялки, ЗАГСы, косилки,

Тысячи книг, в переплётах и без,

ТрА-та-та-тА-та… тарелки и вилки…

В самом деле, всё ведь когда-то было чудом, являлось впервые — и вилки, и книги, и, извините за выражение, пипифакс. Не говоря о ЗАГСах и о превосходных артистах Иве Монтане и его жене Симоне Синьоре, явившихся в те дни в Москву и показанных по телевидению.

Моя мама с Женей телевизора тоже не приобрели и даже не смотрели его, но о приезде Монтана знали. В основном, из стихотворной переписки между возникшими в кругу так называемых деятелей искусств двумя враждебными группами: теми, кого давно окрестили «низкопоклонниками» (перед Западом), и теми, кто их осуждал и кого можно, пожалуй, назвать «высокопоклонниками», поскольку хотя и кланялись они очень низко, но предмет их поклонения — власть предержащая — находился достаточно высоко над ними.

Переписка была, разумеется, неофициальная — моему брату кто-то дал бледный машинописный экземпляр поэмы с условием быстро вернуть. «Ив Монтан и другие» — так она называлась, и подписана была несколько странно: «Иоанн Московский» — автор, видимо, хотел намекнуть, что священный сан даёт ему право предавать людей анафеме. Что и попытался сделать в своих строках.

Вот отрывки из этого довольно безвкусного, на мой взгляд, но местами забавного сочинения, которое в ту пору сплошного зажима всякой свежей мыслишки заставило кое-кого немного поднапрячься и вызвало лёгкий, но полезный для душевного здоровья ажиотаж:

   Несёт нам радио известье,

Что, не во сне, а наяву,

Сам Ив Монтан с супругой вместе

Летят в советскую Москву…

На Внуковском аэродроме

Все собрались сегодня, кроме

Тех, кто не смог сюда прийти:

К Монтану все ведут пути!..

Бегут какие-то актёры,

За ними фоторепортёры,

И, кажется, со всех концов

Спешит к Монтану Образцов…

…Какой певец! Мужчина! Боже!

Какой артист! А? Ну и ну!..

И Образцов, усевшись в ложе,

Пускает на пиджак слюну.

…Как будто рухнула гора,

Летя и низвергаясь в дАли…

Кричали женщины «ура»

И в воздух чепчики бросали…

Мужчины в чёрном элегантны,

На женщинах цветы и банты,

Во всём изысканнейший вкус:

Пари… Мари… Ля Франс… Ля Рюс…

Но что такое? Вот ведь странно:

Все видят в свитере Монтана,

И в сером, тёмном, однотонном

Пришла Симона в платье скромном…

Уселись. Сразу без вопросов

Тост произносит Л. Утёсов.

Вот привскочил и на скаку,

Когда глаза в него впилися,

Он вместо слов: «Мерси, боку»,

Вдруг произнёс: «Мерси, Тбилиси!..»

  …Но можете заметить, вы вот,

Что, мол, не очень ясен вывод —

Так, силь ву пле, мерси, мадам,

Сейчас я этот вывод дам:

Монтан — певец хороший очень,

Хоть и не гений, между прочим,

Но падать ниц пред ним, друзья,

Нам и не нужно и нельзя.

А тот, кто лезет с поцелуем,

Тот выглядит, пардон, холуем;

Кто лезет с ним сниматься рядом,

Его съедает жадным взглядом

И тащит за собою жён —

Тот просто жалок и смешон…

Монтан гремит на всю Европу,

Спасибо, что приехал он,

Но вот лизать за это ж…,

Как говорится, миль пардон!

«Низкопоклонники» не остались в долгу и ответили «патриотам» в лице «Московского Иоанна» от лица «Гавриила Ленинградского»:

  …Ты осуждал своих коллег,

С почётом встретивших Монтана, —

Но он достойный человек,

И, право, было б очень странно,

Когда б не встретила его

Москва, как друга своего.

Не спорим, были перехлёсты:

Ну, скажем, мог, в конце концов,

Быть сдержаннее Образцов —

Законно ставишь здесь вопрос ты…

Но ты хамишь. Подобный стиль

Давно пора бы сдать в утиль.

Ну, хорошо бы это было,

Когда б жене твоей в лицо

Сказали, что она кобыла,

И что всего одно яйцо

У мужа ейного в мошонке?..

Мы помолчим. Мы не подонки.

Мы не из тех, кого всегда

Чужая радует беда.

А попади под хвост вожжа нам,

И мы бы нашим прихожанам

Поведали, что Иоанн

Рождён, увы, от Соломона,

И что, как верный друг Сиона,

Он очень любит чистоган…

Но, впрочем, отвергая этот

Скомпрометированный метод,

Хотим причину мы понять

Твоей столь плохо скрытой злости:

Зачем друзьям ты стал пенять?

Не потому ль, что к Иву в гости

Ты сам, Московский Иоанн,

С супругой вкупе не был зван?

Ужели поводом обид

Была глубокая тарелка?

Нет, это было б слишком мелко,

Догадка эта нам претит…

Кто ты, Московский Иоанн?

Твой псевдоним для нас загадка.

Увы, талант тебе не дан,

Рифмуешь ты довольно гадко,

Почти как Вовка Поляков,

Кумир московских пошляков.

Что добавить? Противники стОят друг друга и могут вполне поспорить, кто из них «хамЕе» и чьи стихи слабее.