Чернила и кость

– Я никуда не пойду, идиот. Можешь специально провалить задание, если желаешь, но я остаюсь. Нам оставили загадку, и я собираюсь ее разгадать.

Джесс встретил его взгляд и сказал тихим голосом:

– Я уже разгадал. – Он указал наверх. – Там висит бутылка с греческим огнем, который используют поджигатели. Она может упасть в любой момент, а судя по запаху и состоянию этого помещения, бутылки падали здесь и раньше. А теперь помоги мне всех вывести!

Дарио метнулся к выходу быстрее, чем Джесс смог бы представить, и стал выводить остальных, невзирая на их возмущение. Джесс поспешил следом. Он мог легко представить, как эта бутылка летит вниз, как она падает и разбивается о гладкую поверхность отполированного пола, а затем взрывается, окутывая все своим ядовитым пламенем.

Однако никакого пламени в реальности не вспыхнуло.

Вместо этого, когда Джесс вышел из темного коридора на улицу, залитую палящим александрийским солнцем, он обнаружил, что студенты собрались в тени, отбрасываемой соседним высоким зданием, а профессор Вульф и страж из элитного библиотечного полка следят за временем.

– Все вышли, – сказал солдат. – Неплохо.

– Но и не хорошо, – заметил профессор Вульф. – Однако можно считать это приемлемым исходом.

Джесс уставился на профессора Вульфа, распахнув глаза так широко, что ему казалось, те сейчас выпадут.

– Вы могли нас всех убить! – воскликнул он.

– Не всех, только тех, кто двигается слишком медленно, – ответил Вульф. – Даю вам балл за то, что вы первым заметили бутылку, кандидат Брайтвелл.

– Откуда вы знаете, что ее заметил он? Вас там не было! – это, разумеется, сказал Дарио.

Профессор Вульф одарил испанца долгим молчаливым взглядом, а затем сказал:

– Потому что мне об этом доложил человек, который наблюдал за вами с вершины крыши, так что не пытайтесь убедить меня, что это вы заслуживаете похвалы, Сантьяго. Брайтвелл. Один вопрос вам: почему вы просто не выкрикнули предупреждение, чтобы призвать всех покинуть помещение?

– Если бы я начал кричать о греческом огне в помещении с таким узким выходом, все бы резко бросились бежать и получилась бы давка. Тогда никто бы из нас не выжил.

– Это верно, – согласился профессор Вульф. – Однако жизнь сама по себе опасна.

Шаг вперед сделала Халила, она выглядела испуганной и бледной.

– Вы бы и правда бросили ту бутылку? Если бы никто из нас ее не заметил?

– Не в первый же день, – ответил профессор Вульф пугающе спокойным тоном. – На этом урок заканчивается: контрабандисты отхватывают по кусочку библиотеки раз за разом, пытаясь сожрать ее, как термиты дерево, однако вам необходимо быть всегда начеку, когда дело касается поджигателей. Некоторые из вас прибыли из тех стран, где их ересь процветает, некоторые из тех, где этой ереси нет. Но это не имеет никакого значения. Главная задача библиотекаря в том, чтобы сохранять и защищать книги. Иногда ради этого приходится отдать жизнь – или позволить другому человеку умереть за вас. Tota est scientia.

«Знания – наше все» – это был слоган Великой библиотеки, и все шепотом повторили его в ответ, как повторяли всегда в школе.

– А теперь. Все, кроме Сеиф, Сантьяго, Уотен и Брайтвелла, вытащите номерок из чашки. На них числа от одного до шести.

Солдат протянул студентам маленькую керамическую чашку, наполненную фарфоровыми номерками. Он передал ее студентам, каждый вытащил по номеру. Томас безмолвно уставился на цифру, которую он вытянул, а потом покосился на Джесса, надеясь, что тот ему подскажет. Джесс не знал, чем помочь.

Затем солдат достал из кармана игральные кубики из слоновой кости и передал их профессору Вульфу. Вульф потряс кубики и бросил на плитку под ногами.

– Все, кто вытащил двойки и пятерки, выйдите вперед, – сказал он.

Всего двое студентов вышли из толпы. Одним из них оказалась рыжеволосая Анна. Солдат забрал у них номерки и сунул обратно в чашку.

– Собирайте вещи, – сказал профессор Вульф. – Вы возвращаетесь домой. С вами мы закончили.

– Но мы… – Анна побледнела. – Но мы же только приехали! Это наш первый день! Это нечестно!

– Абсолютно честно и не случайно. Только Сеиф и Уотен полностью и корректно ответили на мои вопросы, только Брайтвелл заметил греческий огонь, опасность, которую все библиотекари должны замечать всегда и везде. И я избавил Сантьяго от этой участи за его помощь в эвакуации студентов из зала. Остальные никак себя не проявили, и сам факт того, что я не выгнал всех сразу же, лишь доказывает мое великодушие.

– Я… я буду жаловаться! – возмутилась Анна. – Вы не имеете права так поступать!

– Разумеется, вы можете пожаловаться. Верховный архивариус всегда рад послушать нытье избалованных детей, которые считают, что с ними поступили несправедливо. Однако, если он решит, что я поступил именно так, как имел право поступить, вас оштрафуют за трату его времени, вам не вернут деньги, заплаченные за обучение, и вы будете сами платить за билет домой. Насколько вы уверены в своей правоте?