Чернила и огонь

Послышался треск, прут выскользнул у него из рук, и мы все одновременно повалились на землю. Рухнувший прямо на меня Олег поспешил встать и попросить прощения. Он протянул мне руку, но я не стала ее брать и поднялась на ноги самостоятельно. Юрек тоже встал и начал осматривать дверь.

Нам удалось ее открыть.

Замок лежал на земле, абсолютно невредимый. Чудо инженерной мысли, по-другому не назовешь. А вот толстые петли, на которых держалась дверь, поддались, оставив в дереве две заметные дыры.

Подойдя к порогу, Юрек отвесил нам театральный поклон, приглашая внутрь:

– Добро пожаловать.

49

Когда дверь распахнулась, то здание словно испустило гнилостный выдох, представлявший собой смесь заброшенности и отчаяния. Была бы я чуть понаивнее, восприняла бы это как предостережение, призывавшее нас вернуться туда, откуда мы приехали, если не хотим, чтобы это место стало нашим последним пристанищем. Казалось, склад не хотел, чтобы в него кто-то заходил, и это было его единственным защитным механизмом.

Впрочем, меня не слишком легко впечатлить, поэтому я безо всяких колебаний вошла в это мрачное здание. Оно было гораздо просторнее, чем выглядело снаружи. Юрек щелкнул выключателем возле двери, но свет был бы слишком большой роскошью. Было очевидно, что прошло уже много времени с тех пор, как здесь в последний раз было электричество.

Чтобы хоть как-то это компенсировать, бродяга подошел к окнам и начал одну за другой открывать ставни, впуская внутрь достаточно света, чтобы мы могли составить общее представление о том, что находилось внутри здания. Склад представлял собой открытое пространство без перегородок и отдельных комнат, с полками на стенах и двумя рядами параллельно стоявших стеллажей, разделявших помещение на три прохода, уходивших в глубину.

Повсюду были книги.

Зловоние никуда не исчезло. Здесь пахло сыростью, гнилью и одиночеством. Книги не слишком хорошо выдерживают испытание временем, особенно если хранятся в таких ужасных условиях. Я взяла пару экземпляров, стоявших на ближайшей полке, и мои опасения подтвердились: книги сгнили. Страницы испортились, покрывшись плесенью и влажными пятнами. Корешки стали жесткими, а некоторые из них обросли таким толстым слоем грязи, что на них с трудом можно было разобрать названия. У большинства экземпляров на краях виднелись следы укусов: вероятно, от армии мышей, которые сейчас, должно быть, наблюдали за нами из своих закутков и задавались вопросом, какого черта мы ищем в их владениях.

Я направилась в глубь помещения. По пути мне удалось увидеть нескольких насекомых и хвост какого-то животного немаленьких размеров, которое бросилось прятаться, заметив, что его обнаружили. Ближе к центру склада обвалилась крыша, похоронив под горой обломков пару стеллажей со всеми экземплярами. Рядом с этой кучей скопилась вода, образовав зловонную лужу шириной в несколько метров, в которую мне пришлось наступить: у меня не оставалось другого выбора. Если бы я не надела свои крепкие туристические ботинки, то промокла бы до носков. Выругавшись, я преодолела лужу, чтобы добраться до дальнего конца помещения.

Оказавшись там, я оглянулась назад и прикинула, что на этом складе хранилось примерно три тысячи книг. Олег изучал полку за полкой, раскрыв рот и погрузившись в созерцание этого гигантского нагромождения томов всех видов и жанров. Единственным, что их объединяло, было запустение. Судя по выражению лица, библиотекарь был жутко разочарован. Он что, думал, что наконец-то нашел Библиотеку Еврейской общины Рима? Ему скорее стоило молиться, чтобы это оказалась не она. Все эти экземпляры находились в таком состоянии, что их лишь осталось бы признать безнадежно и навсегда исчезнувшими. Даже если бы здесь хранилась какая-нибудь редкая или ценная книга, то ее пришлось бы подвергнуть дорогостоящей реставрации, которая вряд ли увенчалась бы успехом. А если речь шла бы о какой-нибудь старинной рукописи, манускрипте или гравюрах – то и подавно.

Это был не склад, а братская могила.

Я уже не в первый раз сталкивалась с тем, что такое огромное количество книг превращалось в хлам, но все же то, что я находилась на юге Польши, в хранилище, которое, как поведал нам Юрек, не открывали семь лет, меня особенно разочаровывал. Больше всего мне было жалко именно его: ведь мы вытащили его сюда напрасно. Впрочем, бездомный, казалось, не жалел об этом. Он бродил по складу, доставал с полок книги, изучал их и ставил обратно, словно не мог найти ничего, что бы его заинтересовало. Заметив, что я за ним наблюдаю, он подошел ко мне.

– Это то, что ты искала, Грета?

В его вопросе не было сарказма – только чистое любопытство. Казалось, он даже был не против здесь находиться.

– Плюс-минус.

– Не знаю, что ты надеешься здесь найти, но я вот только что видел паука размером с пепельницу, – усмехнулся он.