Чернила и огонь

Олег пролистнул журнал. На нужной странице он провел пальцем по столбику с купленными книгами, остановившись на весьма конкретном названии.

– «Испанский Парнас».

При этих словах его голос дрогнул. Да, речь шла о той самой сокращенной версии книги, которую мы сегодня утром видели в книжном магазине во Вроцлаве и которую продавец купил у отца Юрека.

Эта книга принадлежала Стратосу.

Было и кое-что, чего Олег не заметил: на той же странице фигурировала покупка Библии из трех томов по гораздо более высокой цене, что Стратос обычно платил. Речь, казалось, шла о каком-то исключительном, особенно ценном экземпляре. Несмотря на то, что заметка была очень краткой, вполне вероятно, что речь шла о той самой Библии Сончино, которую Марсель Дюбуа нашел четыре месяца назад во Вроцлаве.

Я задумалась, стоит ли мне попытаться успокоить Олега, но он выглядел настолько взволнованным, что я даже не стала рассматривать этот вариант. Закрыв папку, он отложил ее. Щеки его горели от неподдельной радости.

– Ты его нашла, Грета. Ты отыскала этого мерзавца.

51

Судя по записям, Энри Каминский был весьма организованным типом, и эту деталь не стоило недооценивать. Я сталкивалась с беспорядочными библиотеками, больше напоминавшими запутанные бумажные лабиринты, способные запутать даже собственных хозяев. Как правило, книги – неудобные гости, занимающие все возможное пространство. Говорят, что если какой-нибудь экземпляр поставить в углу дома, то уже через несколько дней рядом с ним из ниоткуда появятся еще несколько, словно размножившись.

– В хранилище должен соблюдаться хоть какой-то порядок, – рассуждала я вслух. – Нам просто нужно понять, по какому принципу Энри распределял эти экземпляры. Он мог сортировать их по имени автора, по дате приобретения, по тематике, по ценности… Нам даже на руку, что сюда так давно никто не заходил.

Склад был довольно большим, поэтому я придумала стратегию. Прежде чем что-то искать, нам в первую очередь нужно было понять, как работала логика Энри и в каком порядке он расставил бы книги на этих стеллажах. В противном случае мы долго будем бродить вслепую, прежде чем обнаружим что-нибудь полезное.

Раскрыв журнал, я положила его на одну из наименее заставленных книгами полок, чтобы возвращаться к нему всякий раз, как он мне понадобится.

– Энри приобрел последнюю партию книг в январе 2017 года, – указала я на запись. – В ней было около тридцати экземпляров, в том числе сборник стихов Курта Хиллера под названием «Paria im Lächeln der Liebe» и «Дорога» Мигеля Делибеса, но в основном – книги на английском: произведения Василия Гроссмана, Джейн Остен, Харпер Ли… Был там даже экземпляр «Гарри Поттера и Ордена Феникса».

Олег стоял рядом со мной, не упуская ни одной детали. Он, видимо, думал, что я разговариваю с ним, но на самом деле я просто излагала всю эту информацию вслух, чтобы она записалась мне на подкорку. Таким образом, если мой взгляд наткнется на эти названия или авторов, то я быстро их узнаю.

Это было не первое мое хранилище. Я знала, что делала.

– Только вот я не понимаю, – возразил он. – Почему бы нам не сосредоточить наши усилия на чем-то более конкретном? Например, на книгах, которые ему продал этот Стратос.

– Потому что я очень сомневаюсь, что мы обнаружим здесь целую партию. В лучшем случае найдем несколько отдельных экземпляров. Поэтому я предпочитаю, чтобы мы сфокусировались на том, чтобы выяснить, где именно они должны лежать, а не тратить время на их поиски.

Он хотел мне возразить, но я не дала ему шанса это сделать, наклонившись к нижним полкам. Я заметила, что он несколько секунд помедлил, прежде чем пойти к случайному стеллажу.

Мне нужно было сосредоточиться. Поэтому, забыв о нем, я взялась за работу.

Эти книги были в еще более плачевном состоянии, чем мне показалось на первый взгляд. Их пропитала влага, и большинство из них вздулись и были грязными. Пауки нагло бегали по корешкам, не желая без боя уступать кому-то свою территорию.

Мне бы не помешали сейчас перчатки и одноразовая маска, но здесь ничего этого не было. Я ощутила зуд от клещей, которые заползали ко мне в нос, и пару раз чихнула. Пыль и сырость превращали это место в кошмар аллергика. Набравшись терпения, я внимательно изучала каждую книгу, чтобы убедиться, что я ничего не упускаю из виду. Как я и боялась, большая часть экземпляров не представляла особенной ценности: речь шла о дешевых бульварных романах и богослужебных книгах, которые, должно быть, пожелтели еще до того, как здесь оказались. Лишь на единичных книгах были аннотации, пометки или печати, по которым можно было бы определить их предыдущих владельцев, но среди них не попадалось ничего необычного. Ну и, разумеется, поскольку по-другому и быть не могло, я нашла здесь старое издание на польском своей настольной книги.