Чернила, тайны и отец моей соседки

Я присела в кресло, которое он подкатил к столу. Олег закончил приготовления и поцеловал меня. Я наслаждалась нежностью губ. Они не обещали продолжения, но ласкали очень чувственно и нежно. В этом поцелуе было столько эмоций, что я чуть не заплакала. Олег скользнул губами к шее, и я подумала, что он не удержится. Его язык повторил контуры чернильных рун, оставляя влажную дорожку. Олег расцеловал бабочек. Я застонала, как всегда испытывая слишком много эмоций из-за его пристального внимания к моей раненой разрисованной коже в этом месте.

Едва я допустила мысль, что никакого продолжения тату не будет, Олег отстранился. Он снова смиренно выдохнул.

– Буду скучать по этим местечкам, – объяснил он.

Я прикусила губу и часто заморгала, чтобы не разреветься.

– Ты в порядке? – спросил Олег, замечая, что я дышу слишком громко.

– Нормально.

«Просто я люблю тебя, и это очень страшно», – подумала я про себя. Но Олегу послала бодрую улыбку и кивнула, разрешая начинать.

Он собрал машинку и очень серьезно сообщил:

– Напоминаю, что будет больно. Не нужно считать себя бывалой и терпеть до обморока. Хорошо?

– Хорошо.

– Я могу не надевать перчатки? Руки чистые, как видишь.

Я довольно улыбнулась, предвкушая прикосновения его пальцев без перчаток и весело одобрила:

– Секс без презерватива, тату без перчаток. Как прекрасна жизнь.

– Согласен, – улыбнулся Олег.

Он поцеловал меня быстро в губы, отложил машинку и взял простую черную ручку.

– А трафарет? – опомнилась я, заставляя его отпрянуть.

– Простая работа, малыш. Я справлюсь без лишней возни с трафаретом и эскизом. К тому же в нашем случае четкие контуры не нужны. Доверишься мне?

– Конечно, – смело согласилась я.

Я доверяла на двести процентов. Если бы Олег сказала, что на солнце живут пингвины, я бы тоже поверила. Он стал для меня очень важным и абсолютно авторитетным человеком.

Олег надел очки. У меня перехватило дыхание. Он редко носил их, и я стала забывать, как ему идет эта оправа ботаника. В очках он выглядел моложе и серьезнее, но татушки, уравновешивали в сторону хулиганства образ моего неповторимого мастера.

Сделав быстрый набросок прямо на коже, Олег взялся за машинку.

Первое касание напомнило, что это реально больно. Я зашипела, прикрывая глаза, но заставила себя расслабиться и откинула голову.

– Сейчас будет отпускать, – пообещал Олег.

Я кивала тихонько, пока его слова сбывались. Боль никуда не делась, но стала терпимой. Я выдохнула еще раз и открыла глаза, чтобы смотреть на Олега. В первый раз я боялась на него глянуть, а теперь имела полное право получать свою долю удовольствия. На фоне саднящей боли я теперь чувствовала его теплые пальцы, что разглаживали кожу рядом. Дыхание Олега тоже грело меня. Я смотрела, как он умело рисует машинкой вокруг уже готовых линий, склоняется ниже и отстраняется. Это был отдельный сорт удовольствия.

Минут через десять Олег прервался и отложил машинку.

– И снова я попрошу тебя снять лифчик, – проговорил он, бессовестно улыбаясь. – Натыкаться на него запястьем невыносимо.

Я не сдержалась и поддразнила:

– Тебе он действительно мешает? Кто бы мог подумать. В первый раз я была уверена, что это уловка.

– В первый раз так и было, – признался Олег.

– Ах ты…

Я сделала вид, что злюсь, уперла кулаки в бока. Но смех меня выдал. Олег поднял руки сдаваясь.

– Ладно-ладно, не совсем. Я мог бы тогда продолжить с лифчиком. Могу и сейчас. Но удобнее без него. Так что, зачем страдать, если можно не страдать?

– Отличный вопрос. Страдать не будем.

Я завела руки за спину и расстегнула замок, избавилась от бюстгальтера. Олег облизал губы, глядя на мою голую грудь.

– Страдать не будем, – повторил он, заставляя меня посмеиваться, и продолжил работу.

Намного легче в этот раз воспринималась боль. Я все время смотрела на Олега, получая извращенное удовольствие даже от саднящих ощущений, когда он наполнял цветом пространство. У меня не осталось ни капли скромности, и я смело задавала вопросы про иглы, машинку, цвета чернил и особенности нанесения рисунка. Олег все рассказывал подробно, продолжая работать.

Через час он сам попросил сделать перерыв и по традиции принес чай с печеньками.

– Кажется, второй раз мы оба справляемся лучше, – заметил Олег.

Он сунул мне в рот кусочек печенья. Я приложила губы к чашке, чтобы глотнуть чая.

– Ты отлично справлялся и в первый раз, – возразила я.

– Ох, нет Маш. Я всю дорогу только и думал, как член рвется из тесных джинсов. Как будто у тебя был от него пульт, и ты беспощадно жала кнопку запуска на орбиту. Это было адское мучение. На грудь твою глазел и старался не трогать лишний раз. Слова подбирал, чтобы попросить тебя снять лифчик, потом отказывался от этой идеи и продолжал беситься из-за неудобства. Про шрамы твои думал все время…

Олег осекся, не договаривая. Я, конечно, напряглась моментально. Но виноватый вид моего мастера сигналил, что ему еще страшнее, чем мне.

Я взяла Олега за руку, поцеловала каждый палец, приложила его руку к своей щеке. Он сразу погладил меня, придвинулся ближе и поцеловал.