Чернильно-Черное Сердце (ЛП)

— Я не особо хорошо разбираюсь в вещах, которые нужно делать к определенным датам. Это больше по части Люси.

Люси — сестра, с которой Страйк провел большую часть своего детства, потому что у них была общая мать. Он и Люси обычно придерживались противоположных взглядов на то, что составляет жизненные удовольствия и приоритеты. Люси огорчало, что Страйк, которому было почти сорок, продолжал жить один в двух съемных комнатах над своим кабинетом, без каких-либо стабилизирующих обязательств — супруга, дети, ипотека, ассоциация учителей и родителей, дежурные рождественские вечеринки с соседями — все, от чего их мать безжалостно уклонялась, как и он.

— В общем, думаю, мне пора обзавестись собственным домом, — подытожила Робин. — Я буду скучать по Вольфгангу, но…

— Что за Вольфганг?

— Такса Макса, — сказала Робин, удивленная резким тоном Страйка.

— О… я подумал, это какой-то немец, который тебе приглянулся.

— Ха… нет, — усмехнулась Робин. Сейчас она уже чувствовала себя довольно пьяной. Однако надеялась, что сэндвичи помогут.

— Нет, — повторила она, — Макс не из тех, кто пытается свести меня с немцами. И должна признаться, это даже хорошо для разнообразия.

— Многие пытаются свести тебя с немцами?

— Не с немцами, но… О, ты знаешь, каково это. Ванесса постоянно советует мне зарегистрироваться на Тиндере, а моя кузина Кэти хочет, чтобы я познакомился с ее другом, который только что переехала в Лондон. Они называют его Лесоруб1.

— Лесоруб? — повторил Страйк

— Да, потому что его имя… звучит как-то схоже. Не помню, — сказала Робин, неопределенно махнув рукой. — Он недавно развелся, поэтому Кэти считает, что мы идеально подходим друг другу. Я правда не понимаю, почему двух людей делает совместимыми то, что каждый из них облажался в браке. На самом деле, если что…

— Ты не облажалась в браке, — перебил Страйк.

— Это так, — возразила Робин. — Я вообще не должна была выходить за Мэтью. Это был сущий хаос, и чем дальше, тем хуже становилось.

— Это у него была интрижка на стороне.

— Но я была тем, кто не хотел быть в этих отношениях. Это я пыталась порвать с ним во время медового месяца, а потом струсила…

— Ты пыталась? — спросил Страйк, для которого это было новой информацией.

— Да, — сказала Робин. — Я знала, в глубине души, знала, что все это было неправильно…

На мгновение она перенеслась обратно на Мальдивы в те жаркие ночи, когда Мэтью спал, а она в одиночестве бродила по белому песку возле их виллы, спрашивая себя, влюблена ли она в Корморана Страйка.

Принесли сэндвичи, и Робин попросила стакан воды. Минуту или около того они ели молча, пока Страйк наконец не произнес:

— Я бы не стал регистрироваться на Тиндере.

— Ты бы не стал или мне не следовало бы?

— И то, и другое, — сказал Страйк. Он успел доесть один бутерброд и приступить ко второму, в то время как Робин откусила всего пару кусочков. — При нашей работе неразумно слишком много демонстрировать себя в интернете.

— Именно так я и сказала Ванессе, — ответила Робин. — Но она настаивает, что я могла бы использовать псевдоним, пока мне кто-то не понравится по-настоящему.

— Нет ничего лучше, чем солгать о собственном имени, чтобы создать прочный фундамент доверия, — сказал Страйк, и Робин снова рассмеялась.

Он заказал еще коктейлей, и Робин не возражала. В баре прибавилось людей по сравнению с тем, когда они только пришли, гул разговоров стал громче, а каждый кристалл, свисающий с люстры, был окружен туманным ореолом. В этот момент Робин чувствовала непонятную нежность ко всем в этой комнате: от пожилой пары, тихо разговаривающей за шампанским, и суетливых барменов в белых пиджаках до седовласого мужчины, который улыбнулся ей, пока она смотрела по сторонам. Но больше всего ей нравился Корморан Страйк, который устроил ей чудесный, запоминающийся и весьма дорогостоящий вечер дня рождения.

Страйк же, который действительно не любовался грудью Шахерезады Кэмпбелл в тот день много лет назад, изо всех сил старался проявить такую же деликатность к своему деловому партнеру, но в его глазах она еще никогда прежде не была столь хороша: раскрасневшаяся от коктейлей и смеха, с рыжевато— светлыми волосами, которые сияли в рассеянном свете золотого купола над ними. Когда она внезапно наклонилась вперед, чтобы поднять что-то с пола, глубокий разрез декольте открылся за висящим опалом.

— Духи, — сказала она, выпрямляясь и доставая принесенный из «Либерти» маленький пурпурный мешочек с подарком Страйка. — Хочу нанести немного.

Она развязала ленту, развернула сверток и извлекла квадратную белую бутылочку. Страйк наблюдал, как она распылила немного духов на каждое запястье, а затем — он заставил себя отвести взгляд — вниз, в ложбинку на груди.

— Мне очень нравится, — сказала она, прижав запястье к носу, — Спасибо.

С того места, где он сидел, до него донесся легкий запах духов: хотя его обоняние было слегка притупленно долгими годами курения, тем не менее он различил розу и мускусный оттенок, который навел его на мысли о согретой солнцем коже. Принесли свежие коктейли.