Чернильное сердце

Впервые Мегги увидела на лице Каприкорна нечто похожее на страх. Это был безымянный страх, который нигде не начинался и нигде не заканчивался. А за ним, словно гигантская черная тень, вставала ненависть. Мегги точно знала: в этот момент Каприкорн готов был убить Фенолио. Но страх связывал ему руки и заставлял ненависть расти.

Заметил ли это Фенолио?

– Рассказывай свою историю. Почему бы и нет? – Каприкорн уставился на писателя неподвижными, как у змеи, глазами.

В шаловливой улыбке Фенолио Мегги узнала улыбку Пиппо. Он сказал:

– Хорошо, продолжим. Конечно, история про оружейного мастера – ложь.

Мегги не покидало чувство, что весь этот разговор для старика – развлечение. Он вел себя так, словно играл с котенком. Неужели он так плохо знал своего собственного персонажа?

– Его отец был обычным кузнецом, – продолжил Фенолио, не обращая внимания на холодную злобу в глазах Каприкорна. – В детстве единственными игрушками мальчика были раскаленные угли. Стоило ему заплакать, кого-нибудь пожалеть или хотя бы сказать «Я не смогу, у меня не получится», как отец его бил. В удары он вкладывал всю силу, с какой ковал раскаленное железо. Отец хотел, чтобы сын усвоил одну простую истину: сила – это главное, все остальное не в счет. Он все время повторял: «Сильный устанавливает правила, так что изволь быть сильным!» Мать Каприкорна тоже считала это единственной непреложной истиной на земле. Она изо дня в день убеждала сына в том, что однажды он станет самым могущественным человеком в мире. Она была вовсе не принцессой, а служанкой с грубыми от работы руками и шершавыми коленками. Мать повсюду следовала за сыном даже тогда, когда он начал ее стесняться и придумал себе новых родителей. Она восхищалась его жестокостью и упивалась страхом в глазах окружавших его людей. Она любила его чернильное сердце. Да, Каприкорн, у тебя вместо сердца черный камень. Такой же бесчувственный, как кусок обгоревшего дерева. И ты этим гордишься.

Каприкорн внимательно рассматривал свои красные металлические запонки и делал вид, что слова Фенолио ему безразличны. Когда старик замолчал, он аккуратно натянул рукав пиджака на запястье и смахнул с него ворсинку. Казалось, тем же легким движением он избавился от гнева, ненависти и страха. Его холодный взгляд не выражал больше ничего.

– Да, старик, ты рассказал удивительную историю, – тихим голосом произнес Каприкорн. – Она мне понравилась. Ты хороший лжец, поэтому я оставлю тебя у себя. До поры до времени. Пока твои истории мне не наскучат.

– Оставишь меня у себя? – Фенолио гордо выпрямился во весь рост. – Я не намерен здесь оставаться! Что…

Каприкорн зажал ему рот рукой и прошептал:

– Ни слова больше! Баста сказал, что у тебя есть три внука. Если из-за тебя у меня будут неприятности или если вздумаешь поделиться своими россказнями с моими людьми, я попрошу Басту завернуть несколько гадюк в подарочную упаковку и положить их твоим внукам под дверь. Я ясно выражаюсь, старик?

Фенолио бессильно уронил голову на грудь. Можно было подумать, что тихие слова Каприкорна сломали ему шею. Когда писатель наконец поднял голову, страх крылся в каждой его морщинке.

Каприкорн с довольной улыбкой сунул руки в карманы и сказал:

– Ох уж эти мягкосердечные люди! У них столько привязанностей! Они любят своих детей, внуков, братьев, сестер, родителей, собак, кошек, канареек… У каждого, будь то крестьянин или торговец, есть что-то, что дорого его сердцу. Даже у полицейских есть семьи или хотя бы домашние животные. Взгляни на ее отца! – Каприкорн так резко показал на Мегги, что она вздрогнула. Потом он добавил: – Волшебный Язык придет, хотя прекрасно знает, что ни его, ни ее я отсюда не отпущу. Но не прийти он не может. По-моему, мир устроен чудесно! Как считаешь?

– Да, – пробормотал Фенолио. – Чудесно.

Впервые писатель посмотрел на свое создание не с восторгом, а с отвращением. Злодею это пришлось по нраву.

– Баста! – Каприкорн жестом подозвал его к себе. Тот, желая продемонстрировать, что он оскорблен, подошел подчеркнуто медленно. Каприкорн приказал: – Отведи старика в бывшую комнату Дариуса и поставь у двери охрану!

– Хочешь, чтобы я отвел его в твой дом?

– Да, что тут такого? Ведь, по словам этого человека, он мне как отец. Ко всему прочему его истории меня забавляют.

Баста пожал плечами и грубо схватил Фенолио. Мегги в испуге посмотрела на писателя. Неужели она останется в хлеву одна? А ведь там даже окон нет. Но, когда Баста стал уводить Фенолио, старик взял Мегги за руку и сказал Каприкорну:

– Пусть девочка пойдет со мной. Не запирать же ее в этой конуре одну-одинешеньку.

Каприкорн повернулся к нему спиной и равнодушно проговорил:

– Как хочешь. Все равно скоро приедет ее отец.