Чернильное сердце

– Я тут как раз вспомнил, что тщеславие – главная черта твоего характера. Да, я наделил тебя изрядной долей тщеславия и… – Фенолио сделал театральную паузу, – еще кое-какими слабостями, о которых я лучше не буду говорить при твоих людях.

Каприкорн целую вечность молча смотрел на писателя. Потом он приподнял уголки губ в намеке на улыбку. Глаза Каприкорна блуждали по церкви, как будто он и забыл о Фенолио.

– Ты дерзкий старик, – произнес он наконец. – И к тому же лгун. Но, если ты считаешь, что твое притворство произвело на меня такое же впечатление, как на Басту, ты сильно заблуждаешься. Твои россказни смехотворны, как и ты сам. Когда Баста привез тебя сюда, он совершил глупость. Теперь придется от тебя избавиться.

Баста побледнел и, втянув голову в плечи, подскочил к Каприкорну. Мегги услышала его испуганный шепот:

– Но вдруг эти двое не врут? Они утверждают, что если мы убьем старика, то все умрем.

Каприкорн взглянул на него с таким презрением, что тот отшатнулся, как от удара.

А по виду Фенолио можно было подумать, что вся эта ситуация его забавляет. Такое впечатление, что писатель воспринимал происходящее как спектакль, который исполняли специально для него.

– Бедный Баста! – сказал он Каприкорну. – Ты опять к нему несправедлив. А ведь он прав. Что, если я не вру? Что, если я и вправду вас создал: тебя и Басту? Все говорит о том, что вы испаритесь, как только меня уничтожите.

Каприкорн рассмеялся, но Мегги почувствовала, что слова Фенолио его встревожили, хотя он и старался скрыть беспокойство за маской равнодушия.

– Я могу доказать, что я тот, за кого себя выдаю! – тихо проговорил Фенолио, чтобы никто, кроме Каприкорна, Мегги и Басты, его не услышал. – Но ты ведь не хочешь, чтобы о твоих родителях узнали все подручные и служанки?

В церкви наступила тишина. Все замерли. Баста, подручные у лестницы и даже суетившиеся возле столов женщины смотрели на Каприкорна и незнакомого старика. Мортола стояла на своем месте и, выпятив подбородок, напряженно прислушивалась к шепоту.

Каприкорн молча разглядывал свои запонки. На светлой рубашке они выглядели как капли крови. Потом он поднял бесцветные глаза на Фенолио и тихо произнес:

– Говори, что ты хочешь сказать, старик! Но, если тебе дорога твоя жизнь, кричать не обязательно.

Мегги почувствовала, с каким трудом он сдерживает злобу. Еще никогда она не боялась его так, как сейчас.

Каприкорн подал Басте знак, и тот неохотно отошел.

– Малышке-то можно послушать? – Фенолио положил руку Мегги на плечо. – Или ты и ее испугался?

Каприкорн даже не взглянул на Мегги. Все его внимание занимал человек, который его создал.

– Говори, я жду! Хотя я уверен, что ничего нового ты мне не скажешь. Люди в этой церкви уже неоднократно пытались спасти свою жизнь при помощи лжи. Но если ты и дальше будешь болтать попусту, я позабочусь о том, чтобы тебя укусила змея. Для такого случая у меня дома всегда найдется пара гадюк.

Угрозы Каприкорна не произвели впечатления на Фенолио.

– Хорошо! – сказал он и обвел взглядом окружающих, словно сожалея о том, что они его не услышат. – С чего начать? Прежде всего поясню: в книгу попадает далеко не все, что писатель знает о своих персонажах. Кое-что для читателей остается тайной. Ее знают только герой и его создатель. Например, я всегда знал, что он, – Фенолио кивнул в сторону Басты, – до того, как ты его подобрал, был очень несчастным ребенком. Как говорится в одной замечательной книге, «детей страшно легко убедить в том, что они отвратительны». Баста был в этом уверен. Конечно, нельзя сказать, что ты убедил его в обратном, нет! С какой стати? Просто в его жизни появился человек, к которому он привязался. Кто-то, кто говорил ему, что делать… Ты стал для него богом, Каприкорн, несмотря на то что плохо с ним обращался. Но ведь не все боги милосердны, верно? Они часто бывают грозными и жестокими. Я не стал все это записывать. Достаточно было того, что я это знаю. Но хватит о Басте – перейдем к тебе.

Каприкорн не сводил глаз с Фенолио. Его лицо окаменело.

– Каприкорн… – почти нежно произнес писатель, глядя поверх плеч своего собеседника. Он словно забыл, что говорит не о литературном персонаже, а о человеке, который стоит напротив него. – Конечно, у него есть и другое имя. Но он и сам его уже не помнит. С пятнадцати лет он называет себя Каприкорном. Это его знак зодиака. Каприкорн Неприступный, Непостижимый и Ненасытный. Он любит играть бога. Или дьявола – в зависимости от ситуации. Но есть ли у дьявола мать? – Фенолио посмотрел Каприкорну в глаза. – У тебя есть.

Мегги взглянула на Сороку. Теперь та, сжав костлявые кулаки, стояла у самого края лестницы, но все равно ничего не могла разобрать – Фенолио говорил очень тихо.

– Ты распространил слух о том, что у твоей матери знатное происхождение, – продолжал писатель. – Еще ты любишь рассказывать, что она была дочерью короля и что твой отец служил у него при дворе оружейным мастером. Красивая история. Но хочешь, поделюсь своей версией?