Чернильные миры

– Чего уставились, образины старые. Завидуете, что я молодой, и все девки мои?

– С тобой мы еще поговорим на комсомольском собрании, – поднял палец Косолапов, затем повернулся ко мне. – Михаил, тогда уж поясни полностью свою точку зрения.

  Я терпеливо ждал этого вопроса. В этом и вся прелесть здешних бесед.

– А чего там пояснять? Люди же будут тогда личности сознательные, а не кобелюки мещанские, да и у женщин абсолютно такие же права, как у мужчин, – при этих словах засопел уже Дурносов, но благоразумно воздержался. – Я же имел в виду, что при такой длительной продолжительности жизни люди начнут получать несколько профессий, менять их в ходе трудовой деятельности, да и жить могут в разное время в разных же местах, да хоть на различных континентах. Сегодня ты, допустим, трудишься в Сибири, через три года в Италии, лет через десять перебрался в Австралию. На выходных катаешься вокруг, любуешься местной природой, интересуешься тамошними обычаями и историей. Человек будущего станет разносторонней личностью. Так неужели обстоятельства не поменяются так, что женщины не смогут понравиться совершенно другому человеку, да и сами воспылать к нему симпатией. Первоначальные юношеские чувства, к сожалению, имеют свойства угасать. Так стоит ли держаться за них вечно? Или лучше сменить любимого, обрести новую любовь, отпустить на свободу старую. Жить дальше!

   Народ притих, видимо, кто-то уже примеривал на себя неведомое будущее, а кого-то заставил задуматься о чем-то особо личном.

– Эх, умеешь ты, Косарев, душу разбередить. Чертяка проклятый, – Можин потянулся за своей неизменной трубкой, а Косолапов задумчиво пробасил:

– И откуда только такие мысли-то у тебя и появляются?

– Да ясно откуда, – вмешался в беседу Анатолий Дементьев, белобрысый крепыш среднего возраста, один из немногочисленных кадровых военных моего отделения. – Васёк у нас, наверное, по гражданке «Науку молодежи» выписывал и литературное приложение к нему. Так ведь, отделенный?

  Я только усмехнулся. Параллели в мирах копиях больно уже чудно временами выстраивались. Да, в госпитале попался мне как-то на глаза сборник из этой серии. Надо сказать, в этом слое творчество фантастических авторов поистине впечатляло. Партийные функционеры не были такими отмороженными, цензура не зверствовала, и молодежь выплескивала на страницы журналов и альманахов свои грандиозные идеи и проспекты. Я даже подозреваю, что в соответствующих ведомствах и исследовательских институтах все эти произведения молодых авторов изучали достаточно дотошно, под карандаш. Тем более что зачастую под псевдонимами скрывались настоящие научные сотрудники. Не всем удавалось удачно реализовываться на работе, обстоятельства мешали. Вот и выплескивали они на страницы фантастических романов собственные передовые идеи. Шли разговоры, что таким способом некоторые «пробивали наверх» свои научные открытия. Интересный здесь был мир, и мне искренне жаль его, зная и понимая, что их ждет впереди.

– Командиров отделений в штабную землянку!

  На наш огонек заглянул вестовой, самый одиозный гость на войне. Раз тебя вызывает начальство, значит, жди впереди неприятности. Но делать нечего, подхватываю куртку, штатную РПС, автомат и вслед за Косолаповым вылезаю в темноту южной ночи.

  Свежо, однако! Осень понемногу и в этих благословенных краях входит в свои права, отбирая у земли летнее тепло, подготавливая мир к зимнему анабиозу. Никогда не думал, что на югах в это время года может быть так холодно! Ветер заставляет поднять ворот, застегнуть верхние пуговицы куртки. Как же все-таки замечательно, что в этом слое вместо дурацкой шинели в войсках более удобное обмундирование. Чем-то оно смахивает на американское, которое было в моем слое. Наверное, него и копировали. Руки привычно закидывают автомат Крашникова на плечо. Вроде в армии всего два с половиной месяца, а уже выработались некоторые рефлексы. Особенно на грохот в небе.

  Если на земле СССР безусловно господствовал, на море война шла с переменным успехом, то в воздухе армии Атлантического Альянса представляли собой довольно-таки грозную силу. Особенно здесь, на Черноморском театре действий. Оставалось только надеяться, что в Закавказье наши с иранцами еще до зимы успеют разбить проклятых турок и танковые колонны неудержимой ордой хлынут к Босфору, запирая Черное море и создавая серьезную угрозу всяческим болгарам, албанцам и прочим румынам.

  Вот здесь ничего не изменилось. Как и в моем мире «братушки» оказались готовы предать при первом оплаченном зове, составляя теплую компанию румынам, венграм и хорватам. Хотя тех-то еще можно было понять. В этом мире советское правительство не стало кормушкой для стран «народной демократии», а многим из них и вовсе пришлось заплатить сполна за поддержку нацистов, выплачивая огромные репарации целых десять лет. Откуда у них после этого возьмется любовь к русским? Хотя судя по нашим девяностым, её все равно не будет. Так зачем, спрашивается, кормить чужих за счет собственного народа?