Черно-белая история

Ангел уже пришел в себя. Спустившись с небес на землю (в прямом смысле, только вряд ли это место было землей) он лихорадочно забормотал молитву, выставив перед собой зажатое в руках распятие. Примерно так участковый предъявляет свое удостоверение хулиганам.

— Исчадье ада! Порожденье тьмы! Убирайся обратно в преисподнюю! — негодующе возопил он взволнованным фальцетом.

Небесно-голубые глаза метали праведные молнии, готовые испепелить любого богохульника. Пентаграмма под его грозным взглядом смяла ряды, съежилась и схлопнулась внутрь себя словно черная дыра. Пес перестал смеяться и, нарочито сморщившись, примирительно сказал приятным баритоном:

— Фи, как грубо, какая horrendum pudendum Ужасная непристойность (лат.)! Я же просто пошутил. К тому же, я просил при мне не выражаться и жестов непристойных, которых я не терплю, не делать? Просил. Сам ведь знаешь, не люблю я этого. Желудок у меня слабнет. Вот сейчас нагажу человеку в душу, и окажется наш подопечный in impuris naturales В естественных примесях (лат.), то бишь по уши в дерьме. А виноват будешь ты, мой юный пернатый друг, ибо…

Пес неожиданно замолчал, оборвав фразу на середине. Он вскочил на лапы, подобрался и повел ушами, как это делают собаки, когда что-то учуят.

— Ну? Что ибо? — запальчиво крикнул ангел. — Договаривай, раз уж начал!

— Не время спорить. Пора. Я начинаю, — резко бросил пес.

— Почему это ты?

— Хочешь оспорить? — прищурился пес.

— Да!

— И как ты собираешься это сделать?

Ангел, насупившись, молчал. Пес расслабился и уселся на задницу. В его черных глазах плясали веселые чертики.

— Предлагаю жребий, — невинно тявкнул он.

— На все воля Божья, — покорно согласился ангел, хотя такой поворот ему явно не нравился.

Пудель поднял переднюю лапу, в которой блеснула золотая монетка.

— Ты у нас существо крылатое, орел, стало быть. Ну а я по остаточному принципу решка.

Пес подкинул монетку, и та высоко взлетела вверх, поблескивая гранями. Оба персонажа и я вместе с ними завороженно смотрели на маленькое сверкающее солнце. Наконец монета улеглась на пол. Ангел ринулся к ней, и тут же негодующе развернулся обратно.

— Обманщик! Ты все подстроил! — его голос срывался от возмущения.

Пес захихикал, шутливо закрывая морду лапой.

Последние слова пуделя я не расслышал — их заглушил нарастающий гул. Картинка потускнела, отдалилась и…

Что они собираются начинать? И при чем тут душа? — только и успел удивиться я во сне, как выпал в реальный мир.

2

— …Рома, тебя к телефону. Одноклассник.

Мама стояла в дверях моей комнаты с телефонной трубкой в левой руке. Фиолетовый фартук в розочках намекал, что звонок застал ее на кухне. Правая рука демонстративно отставлена в сторону — чтобы я знал, что ее оторвали от важных и неотложных дел вроде приготовления котлет или мытья посуды. Настолько неотложных, что даже руку вытереть некогда. Недовольно поджатые губы являлись лишь вишенкой на торте к образу «я все должна делать сама, хотя я и так самый занятой человек на свете».

— Не хочу ни с кем разговаривать, — пробурчал я, отворачиваясь к стене.

Мама не уходила, взгляд ее становился все более укоризненным, губы стянулись в узкую нить. Я этого не видел, я это знал. Потому что так бывало всегда, когда я разочаровывал ее своим поведением.

— Меня нет дома, я умер, — пробормотал я.

— В конце концов, это переходит все границы! — возмущенно процедила она.

Послышались быстрые шаги, и рядом со мной легла телефонная трубка, призывно оглашая пространство Вовкиным «алло».

— Да, — сонным голосом промямлил я, когда за мамой закрылась дверь.

— Салют, старик! — жизнерадостно рявкнула трубка. — Ты что, спишь?

— Почти, — нехотя отозвался я.

— А у меня хата свободна, — хихикнул Вовчик. — Предки на фазенду свалили. Соседка сегодня звонила, там вчерашний ураган парники порушил и из помидоров кетчуп понаделал. Подваливай, а? Мы тут уже почти час колбасимся.

— И кто именно у тебя колбасится?

За этим невинным вопросом скрывался настоящий: а нет ли у Вовчика Лары. Но он понял буквально и принялся загибать пальцы:

— Вилейкина с Рубинчик, Серега, Тимур, Влад, Ирка Гонтарь. Ксюха с Димоном обещали подгрести через полчасика. Сейчас еще попробую до кого-нибудь дозвониться.

— Ладно, я подумаю.

— Ну, думай.

В Вовкином голосе проскользнуло разочарование. Близкими друзьями мы не были, по негласному рейтингу класса я никак не мог считаться завидным гостем, без которого вечеринка не в кайф. Так с чего вдруг?

Я отложил трубку и откинулся на подушки. Пойти или не пойти — вот в чем вопрос.

Непременно пойти! — фальцетом выкрикнул внутренний голос. — Вдруг там будет Лара? Наберись смелости и расставь точки над «i» в ваших отношениях.

Я сел.