Черно-белая история

Черный костюм опять щелкает пультом, и Нику на экране сменяет Лара. Она за столиком в кафе вместе с Рубинчик и Иркой Гонтарь. Хихикают, как дурочки, давясь бургером. Синий кардиган — в таком Лара обычно ходит в школу — расстегнут, под ним белеет школьная блузка. На спинке пластикового стула небрежно болтается ее школьный рюкзак. Я приглядываюсь к интерьеру — очень похоже на кафе возле Лариного дома. Когда же это снимали?

— Вчера я показал тебе пряник, но сегодня придется применить кнут. Ты сам вынуждаешь меня к этому, — говорит Граветт, мазнув по экрану безразличным взглядом.

Я вижу, как мимо столика Лары проходит человек в темном костюме — этот или похожие типы гнались за Никой в городе — неловко задевает ее рюкзак и тот падает на пол. Человек расшаркивается в извинениях, и когда Лара нагибается за сумкой, а Гонтарь с Рубинчик глазеют на нее, незаметно что-то подкидывает в Ларин стакан. Или мне это только показалось? Я вижу, как Ларина рука тянется к стакану…

Не трогай, не надо! — мысленно кричу я, дергаясь в своих путах. Но все напрасно. Она меня не слышит. Мне дают досмотреть, как хихикая и болтая с девчонками, Лара подносит стакан с отравой к губам.

Голос господина Г возвращает меня в лабораторию.

— Это сильный яд с отсроченным действием. Если в течение четырех дней ей не дать противоядие, но на пятый день она умрет, — спокойно, как о самой обыденной вещи, говорит Граветт. — Будешь покладистым, будешь делать все, что нам нужно, с твоей девицей ничего плохого не случится.

— Как вы можете? — кричу я, пытаясь выбраться из кресла. Но ремни держат крепко. — Она тут ни при чем!

— При чем. Этот кнут будет держать тебя в повиновении. Еще остается твой обожаемый кот, но этого паршивца мы не смогли найти. Но обязательно найдем.

Я потрясенно молчу. Я все еще не могу поверить в реальность происходящего. Мне кажется, что я внутри какой-то недоброй сказки или фильма ужасов.

— Ну что ж, молчи. Время у нас есть, — говорит Граветт, делая ударение на «нас», и тут же поправляется. — Пока есть. Зато у твоей подружки с каждым часом его все меньше.

Граветт хочет еще что-то добавить, но его отвлекает телефонный звонок.

Он отходит в другой конец лаборатории, и я не слышу, о чем он беседует. Но я и не слушаю. Я безуспешно пытаюсь найти выход из патовой ситуации и не нахожу его. Мои мысли лихорадочно мечутся, словно испуганные лабораторные мыши в лабиринте. Никогда я не чувствовал себя таким беспомощным.

— Планы изменились, я должен уехать, — говорит Граветт и, переведя взгляд на меня, холодно добавляет. — В карцер его. Пусть сутки подумает.

— Но как же наши исследования? — возмущенно кудахчет Шульц, суетясь рядом с Черным Костюмом.

— Не сейчас Маргарита Адольфовна, — морщится Граветт — Исследования подождут.

* * *

По сравнению с карцером моя бывшая комната может считаться дворцовыми покоями. Здесь все узкое и голое. Узкое помещение с голыми стенами, узкий топчан с голым матрасом вдоль стены, узкое зарешетчатое окно под неровным серым потолком, до которого мне не дотянуться, даже если я встану на кровать. В углу простое ведро. И я понимаю, оно здесь для того, чтобы лишний раз унизить меня. Что им стоило с их-то возможностями поставить унитаз?

Я вытягиваюсь ничком на матрасе, подложив под голову локти. Чтобы не разреветься, зубами вцепляюсь в рукав толстовки. Умом я понимаю, что у меня нет времени на жалость к себе, надо выбираться отсюда и спасать Лару, но ничего не могу с собой поделать.

Как же мне тошно! Тошно от собственного бессилия. Оттого, что среди моих новых друзей оказался предатель.

Наверное, я задремал или просто забылся, поэтому не сразу сообразил, что кто-то скребется в дверь с той стороны.

— Эй, ты как там? — раздается осторожный шепот, сопровождаемый знакомым сопением.

Я переворачиваюсь на живот и навостряю уши. Может, мне просто послышалось? Нет, за дверью действительно кто-то есть.

Скрипнуло, открываясь, верхнее смотровое окошко и в прорези показались любопытные глазенки малышки.

— Рома, ты тут? Ответь, пожалуйста.

Прорезь довольно высоко от пола, как же ей удалось?

Сопение за дверью становится громче и Ярик сквозь зубы хрипит:

— Сейчас уроню.

— Тут, — спохватываюсь я.

— Держись. Мы что-нибудь обязательно придумаем, — говорит Яна.

Что-нибудь. Но что они могут? Я переворачиваюсь на спину и предаюсь мрачным мыслям.

Самое плохое, что я действительно не представляю, что делать. В порядочность и гуманность обитателей замка я не верю. Плевать им на чью-то жизнь. Не верю я и в то, что мои новые друзья смогут что-то предпринять. Во-первых, они здесь такие же пленники, как и я, а во-вторых, среди них есть доносчик. А значит, каждый сделанный шаг будет известен Черному Костюму и его своре.

В дверь вновь кто-то скребется. Теперь это Леди Нест.

— Сейчас тебе принесут еду. Ложись на пол и притворись, что потерял сознание. Быстро, — торопливым шепотом приказывает она.