Черно-белая история

Я усаживаюсь на каменный пол. Лицо ласкает теплое сентябрьское солнце, его лучи играют на стенах, прорисовывая малейшие трещинки и шероховатости. И тут я замечаю, как на стенах башни проступают остатки старинной росписи. Я отклоняю голову, чтобы солнечный свет не бил мне в глаза. Точно, вся башня изнутри расписана рисунками. Даже текст какой-то виднеется…

Как водится, я задремал. Разбудили меня шаги. И это была не легкая поступь Леди, ко мне направлялся кто-то гораздо тяжелее, старше и… осторожнее. Он явно старался наступать так, чтобы не создавать шума, но тогда надо было следить за чистотой. Осколки штукатурки на полу с головой выдали незваного гостя.

Уйдет? Или поднимется наверх?

Шаги затихли. Я уже готовился облегченно выдохнуть, но вскоре незнакомец вернулся. И что хуже всего — он поднимался по лестнице.

Тело сковало оцепенение. Надо же, как не вовремя!

Я попытался подняться на ноги, но не смог. Тяжело опираясь на локти, я пополз к окну, кулем перевалился через оконный проем и, едва не свалившись вниз, рухнул на карниз. Дал себе мгновение перевести дух и, вжимаясь в стену, пополз подальше от оконного проема. Свернувшись калачиком, словно маленький испуганный зверек, я ждал, слушая бешеный стук своего сердца. Если пришедший по мою душу обследует карниз, то бежать мне будет некуда.

Минуты сменяли друг друга, мое оцепенение прошло. Осторожно развернувшись, я двинулся обратно.

В башне было пусто.

Я влез в окно и рухнул на каменные плиты. Как обычно после приступа на меня накатила слабость под руку со своей верной подругой апатией. Выходит, люди Граветта уже знают, что я сбежал, и ищут меня? — лениво шевельнулась мысль. И даже если сейчас мне удалось провести их, то долго скрываться от своры ищеек, идущих по следу, мне вряд ли удастся.

Поднявшийся ветер нагнал на небо маленькие резвые облачка, играющие с солнцем в пятнашки. Из-за пляшущих на стенах теней мне казалось, что рисунки ожили. Они двигались, действовали, разыгрывая передо мной неведомый спектакль, центральной декорацией которого служило то самое непонятное окно-дверь. Я же думал о том, сам ли я догадался вылезти на карниз или это была подсказка черно-белых приятелей. «Окно» — это слово четко и ясно прозвучало в моей голове.

Вспомнилась еще одна несуразность, которую я заметил, но не придал ей значение, — наружная сторона башни насчитывала на одно окно меньше. То самое, которое изнутри наглухо закрыто ставнями.

Так я и сидел, привалившись к стене, наблюдая за игрой светотени, пока внизу не раздались легкие шаги, и голосок Леди Нест позвал:

— Ромео, ты наверху?

— Наверху, — ответил я, перегнувшись через перила.

Рита успела переодеться в черные джинсы и темно-серую фуфайку с капюшоном. На ногах у нее криперы — башмаки с такой толстой подошвой, что ни один человек в здравом уме не надел бы их. Говорят, эти уродцы впервые появились у английских солдат во время Второй мировой войны. Но как в них можно было воевать, а хотя бы и просто ходить — для меня осталось загадкой. Впрочем, это ведь англичане… Какие из них вояки…

Леди Нест опускается на пол рядом со мной, роется в котомке и протягивает мне бутылку воды и сверток с жирными пятнами.

— Ужин.

Она лаконична, как никогда.

— Спасибо, — говорю я, разворачивая бумагу.

— Удалось?

Это она про хранителей? Чтобы не отвечать, я набиваю рот и неопределенно пожимаю плечами. Но Леди истолковывает мой жест как «нет».

— Мне тоже, — мрачно заявляет она. — Времени не было.

Интересно, чем она занималась?

Из котомки появляется знакомый блокнот и авторучка.

Привычным движением Леди отлистывает чистую страницу, сосредотачивается и начинает покрывать ее быстрыми точными штрихами. Я знаю, что смотреть под руку человеку, занятому делом, не совсем прилично, но любопытство пересиливает. Я заглядываю через плечо. И вдруг из путаницы линий выступило девичье лицо.

— Ух! — выдохнула чернявая.

Лицо улыбнулось, и в башне прозвучал едва слышный голос:

— Привет, подруга.

— Ника!

Леди так и не пришла в себя. Она ошарашено пялится на свой рисунок, даже отодвинула его от себя, словно это какое-то опасное насекомое.

Я толкаю ее в бок, и она спохватывается.

— Ника, как ты сбежала? Тут один… хм… знакомый тебе человек попал в переплет и ему срочно нужно отсюда выбраться.

Рисунок поворачивает голову в мою сторону и едва заметно улыбается.

— Башня, — непонятно говорит нарисованная девчонка.

— Он и так в башне прячется, — произносит Леди и зачем-то добавляет. — У него девушка в беде, ей всего четыре дня осталось. Сможешь помочь?

Изображение, задумавшись, молчит. Потом едва заметно кивает. По крайней мере, мне хочется думать, что она кивает.

— Дверь наверху в башне, — непонятно говорит девчонка, глядя на меня. — Она пропустит тебя, только думай о той церкви, где меня увидел. Я тебя встречу.

— Ты что-нибудь поняла? — шепчу я на ухо чернявой, но та задумчиво качает головой.

— Если не получится прямо сейчас, буду ждать завтра в… — голос становится совсем неслышным, а затем и картинка превращается в клубок линий.