Чёрно-белая палитра

— Ах, вот оно что! То есть он ещё и ходит к тебе домой. — Испепеляющий взгляд, устремлённый на Дункана, не оставлял сомнений в том, что под местоимением 'он' Алджи подразумевал отнюдь не своего отца. — Ещё лучше. И как же вы проводили время, если после этого вам так захотелось выпить? Или я лезу не в своё дело?

Он весь закипал, и говорил громко, только что не кричал. Но посетители, сидевшие за соседними столиками, всё равно косились на нас кто с удивлением, а кто с любопытством. Готова поспорить: Алджи прекрасно это замечал. Но ему было плевать.

— Ты всё неправильно понял, — покачала головой я, а сама начинала задумываться: оправданно ли такое поведение с его стороны? Ведь, в сущности, я не совершила ничего предосудительного. — Ко мне приходил не Дункан. После того гостя у меня резко испортилось настроение, вот я и пошла в трактир. А уже тут повстречала Дункана, и он любезно предложил мне посидеть вместе.

— Вот как? — Если мои объяснения и успокоили Алджи, на его поведении это никак не отразилось. — И господин Веллореск счёл нормальным приглашать на роскошный ужин и совместную выпивку чужую даму?

Роскошный ужин? Я только сейчас внимательно оглядела уставленный посудой стол, посмотрела в собственную тарелку и сообразила, что да, пожалуй, такой ужин действительно можно назвать роскошным. Как-то все эти деликатесы, салаты и прочее раньше ускользали от моего внимания.

До Дункана тоже только сейчас стали доходить некоторые нюансы происходящего.

— А, то есть вы… значит… ага, — глубокомысленно заявил он.

Алджи посмотрел на него уничижительно, но больше никак на эти слова не отреагировал.

— Значит, когда тебе портят настроение, идти ко мне ты нужным не считаешь, — переключился на меня он. — А находишь, что лучше напиться в компании постороннего мужчины.

— Дункан — не посторонний, — зачем-то брякнула я.

Ну, можно объяснить, зачем: мне стало неудобно перед Дунканом. Но на Алджи моя реплика произвела, кажется, неизгладимое впечатление.

— Отлично! — едко повторил он. — Очень мило с твоей стороны просветить меня на сей счёт. Причём именно здесь и сейчас. Собирайся: мы уходим, — безапелляционно заявил он.

— Что значит 'мы уходим'?

Во мне проснулось чувство протеста.

— Это значит — немедленно, — отрезал Алджи.

Запустив руку в кошель, он швырнул на стол несколько монет, видимо, в оплату моего ужина. Хотя насколько я могла судить, сумма перекрывала стоимость ужина раза в полтора — два.

— Имейте в виду, господин Веллореск, — неприязненно произнёс Алджи, опуская обе ладони на стол и наклоняясь поближе к Дункану. — Если ещё раз я увижу вас вдвоём с моей девушкой, не могу гарантировать, что всё закончится так же мирно.

'Ничего себе мирно', — только и успела подумать я, когда меня увлекли в портал.

Секунду спустя мы уже находились у Алджи в гостиной.

— Какого демона? — воскликнула я, отскакивая от него, будто от преступника. — Что ты себе позволяешь? Какое право ты имеешь вот так, без спросу, брать и переправлять меня с места на место?

Смешалось всё разом: и обида на поведение Алджи, и злость на его отца, и собственные переживания, и вторая рюмка коньяка, которую я всё-таки успела выпить в 'Шахматной доске'…

— Ах, вот, значит, как. Ты уже заговорила о правах!

— А почему бы, собственно, и нет? — вскинулась я. — Это на службе ты мой начальник, и у меня никаких прав нет, только обязанности. А сейчас я не на службе. И в своё свободное время могу пойти в трактир. И имею те же права, что и все подданные!

— И на этом основании ты считаешь возможным выпивать в компании постороннего холостого мужчины, даже не поставив меня об этом в известность?

Определённая доля истины в этих словах присутствовала, и у моего поведения было, пожалуй, только одно объяснение…

— Алджи, я думаю, нам пора расстаться, — выпалила я, пока хватило смелости.

Смелость стремительно исчезала, запал сходил на нет.

Алджи сложил руки на груди и замер с застывшим, ничего не выражающим лицом.

— Вот как? — бесцветным голосом проговорил он. — И что же, позволь спросить, привело тебя к такому решению?

Я с трудом подавила желание застонать. По — хорошему, я должна была бы придумать какую-нибудь убедительную причину, чтобы раз и навсегда исчезнуть из жизни Алджи и не портить её впоследствии своим присутствием. Но вот беда: мне совершенно не хотелось этого делать! И даже обида на его поведение в таверне уже не помогала. К тому же я по своей природе человек прямой, врать не умею и не люблю (профессиональная необходимость в ходе расследования — не в счёт).

Больше всего хотелось промолчать. Может быть, просто развернуться и уйти? Но я точно знала: Алджи ждёт ответа, и такой номер попросту не пройдёт. Что там говорил о моих мнимых причинах Уилфорт — старший?..

— Я встречалась с тобой, чтобы вытрясти из наших отношений как можно больше, а сейчас решила переключиться на Веллореска.

Я говорила всё тише и тише, всё ниже и ниже опуская голову. В итоге фамилию Дункана я произнесла почти беззвучно, глядя на носки собственных сапог. Когда лгать совершенно не хочешь, результат выходит, мягко говоря, ниже среднего.