Чёрно-белая палитра

Алджи не разозлился, не прогнал меня вон, не принялся кричать. Более того, его лицо перестало напоминать ничего не выражающую маску. Правда, я большей частью продолжала глядеть на собственную обувь, но, когда Алджи, не разворачиваясь, отступил на пару шагов, всё-таки ненадолго подняла глаза. Алджи смотрел на меня изучающе, будто увидел перед собой объект для исследований.

— Значит, вытрясти как можно больше? — неспешно повторил он. — Ты сядь.

Я послушалась и опустилась на диван, несколько сбитая с толку такой неожиданной, с учётом обстоятельств, заботой. Алджи взял стул и сел напротив, да так, что его колени почти касались моих.

— И как, много вытрясла? — поинтересовался он, не скрывая иронии. — Бриллианты, собственную карету, загородный дом?

Я молчала, не поднимая глаз. Возражать, напомнив про приёмник, было бы довольно смешно.

— Любопытно, — продолжил Алджи, обращаясь вроде бы как и не ко мне, а так, разговаривая сам с собой. — Допустим, всё это время тобой руководили исключительно корыстные интересы. Почему же тогда Иртални утверждает, будто ты была согласна выйти за меня замуж, даже если я лишусь состояния, положения в обществе и королевского расположения?

Такое утверждение заставило меня реагировать более живо. Судорожно сглотнув, я выпучила глаза, вскинула голову и, встретив внимательный взгляд Алджи, фыркнула:

— Вот ведь болтун!

— Иртални? — переспросил Алджи, усмехнувшись. — Не сказал бы. Хотя ему было бы интересно услышать о себе такое мнение.

— Можешь от меня ему передать, — огрызнулась я.

— Не буду. Что бы ты ни думала на этот счёт об Иртални, я болтуном точно не являюсь. Тиана! — позвал он, поскольку я снова старательно смотрела в сторону. Я попыталась не реагировать, но он мягко положил ладонь на мою покоившуюся на коленях руку, и проигнорировать этот жест я уже не смогла. — Что произошло? Пока мы работали в участке, всё было нормально. Твоё отношение ко мне ещё не было корыстным, и расставаться ты тоже не собиралась. Что случилось с тех пор? Тебе заморочил голову Веллореск? Если да, то я сейчас смотаюсь в 'Шахматную доску' и принесу тебе его голову, чтобы ты могла морочить её в ответ.

Я представила себе это картинку и передёрнулась.

— Не надо. — Настал мой черёд накрыть ладонью его руку. — Дункан здесь вообще ни при чём. Я встретила его, уже когда пришла в 'Доску', совершенно случайно. А он увидел, что я в плохом настроении, и предложил меня угостить, всего-то навсего. Ты зря так на него накричал.

— Кто же, в таком случае, испортил тебе настроение? — продолжал расспрашивать Алджи.

Ни тени раскаяния я в его глазах не заметила.

— Очень хочешь это знать? — с вызовом спросила я, вздёрнув подбородок. — Ладно, пожалуйста. Твой отец.

Наверное, мне не следовало в этом признаваться. Наверное, я поступила мелочно и совершенно не в интересах Алджи. Но у меня не было ни грамма желания врать. Тем более что получалось у меня это в любом случае из рук вон плохо.

— Ах, вот оно что, — медленно протянул Алджи. Поднялся с кресла, сделал пару шагов по комнате, потом резко развернулся, и, сощурившись, констатировал: — Стало быть, любящий отец решил позаботиться о судьбе сыночка и ради этого не побрезговал даже отправиться в такую глушь как Тель — Рей. — Яд, можно сказать, прямо капал у него с языка. — И что же он тебе сказал?

— Честно говоря, мне бы не хотелось всё это повторять, — поморщилась я.

— Ну, часть, насколько я понимаю, ты уже повторила, — возразил Алджи, намекая на заявление о моих корыстных интересах.

По его лицу я хорошо поняла: не отвяжется, пока не получит ответ на свой вопрос.

— Сказал, что тесное общение со мной не в твоих интересах, — отозвалась я, снова глядя в сторону. С одной стороны, повторять неприятный разговор было предсказуемо неприятно. С другой, рассказ приносил и чувство облегчения. Держать такие вещи в себе нелегко, даже когда считаешь это морально оправданным. — Что они с твоей матерью категорически против нашего брака — это он заговорил про брак, не я, — и в этом случае разорвут с тобой всякие отношения. Что примерно так же поступит и король: сделает всё, чтобы этот брак не допустит, а если ты пойдёшь против его воли, здорово тебя накажет.

Я замолчала и наконец подняла глаза. И поразилась увиденному. Я думала, что Алджи сердился, когда обнаружил меня в таверне в обществе Дункана? Нет, то вообще была ерунда. Рассердился он сейчас. Глаза сверкали гневом, и, пожалуй, это даже не преувеличение. Поскольку в какой-то момент на спинке кресла, рядом с которым стоял сейчас Алджи, вспыхнуло белое пламя. Линия огня быстро распространилась, протянувшись по всей длине спинки. Я испуганно вскочила, прикидывая, где поскорее добыть воду. Найдётся ли в гостиной графин, или лучше сразу бежать в ванную? А если в ванную, то где взять сосуд, который воду можно будет набрать?

Однако Алджи вовремя разгадал мои намерения, поморщился, качнул головой и небрежно пошевелил рукой. Пламя исчезло, будто его и не было. Кресло — в идеальном состоянии, и никакого запаха гари.