Черно-белая радуга

Наташа как можно равнодушнее пожелала мужу спокойной ночи, но едва за ним закрылась дверь, она откинулась на подушку, не тая своего разочарования. В гостиной включился компьютер.

Она выждала минут пятнадцать, потом встала с кровати, решительно откинув одеяло, и направилась в гостиную. Там Андрей задумчиво потирал лоб, глядя на экран ноутбука со списком имен на нем.

Наташа опустилась на диван рядом с мужем, тронула рукой его бедро.

– Что-то мне без тебя не спится. Ты долго еще?

– Нет.

– Как у тебя дела в офисе?

Андрей наклонился к компьютеру, рассеяно ответил: «Нормально все».

– Андрюш, Дениску надо будет во вторник к врачу отвезти. В четыре. Ты сможешь, или мы сами?

– Смогу, конечно. А зачем к врачу?

– Кровь сдать. В прошлый раз доктор говорил, что надо будет посмотреть, не пора ли менять дозу. Хорошо было бы перейти на двухразовые инъекции.

– Угу. А инсулин пока не нужно брать?

– Нет, у нас есть еще. Но ему нужна обувь на весну. Съездим как-нибудь в магазин? – Наташа склонила голову на плечо мужа. – Что это ты делаешь?

– Решил поискать жену Игоря.

– Жену Игоря?

Андрей повернулся к ней:

– Ну, дайвер в Шарм-эль-Шейхе, помнишь?

Наташа выпрямилась, стряхнула тяжелые волосы за спину.

– Зачем тебе это надо? Ты так хочешь бесплатно отдохнуть?

– Да не в этом дело… Мне просто интересно, легко ли найти человека в Москве.

– А с чего ты взял, что она вообще в Москве?

– Я вот как раз и хочу выяснить, где она. Вот здесь у меня телефонная база МТС… – Он отвернулся к компьютеру. – Знаешь, мне интересно, много ли мы оставляем за собой следов.

– Много, – улыбнулась Наташа. – Наш вот след в детской спит…

Андрей качнул головой: «Нет в тебе авантюрной жилки, Наталья».

– Нет. Зато нам твоей на всю семью хватает. Ну, ты спать-то пойдешь, авантюрист? Второй час ночи уже.

– Позже. Ты иди, не жди меня.

* * *

Анна толкнула в комнату чемодан, закрыла на замок входную дверь и устало осела на пакеты с постельными принадлежностями.

Хотя уборка квартиры обещала занять немало времени, спешить с ней Анне не хотелось – она привыкала к своему новому месту, наслаждалась каждой минутой чувства обладания, приобретенного за месячную ренту.

Глядя через грязное окно на небо, она представляла свое будущее в этой квартире, которой хотела в скором времени придать свои черты, и видела себя спокойной и уверенной, получающей удовольствие от рисования, от каждого рассвета и заката, встреченного здесь. Она представляла, как будет готовить интересные блюда только для себя, покупать цветы просто для красоты и пить вино из тонкостенного бокала, сидя на напольных подушках у стены в комнате. Подумав о пока отсутствующих напольных подушках, а за ними и о других необходимых предметах, Анна встала, полная сил и идей. Она решила начать обустройство с окон, оскорблявших ее своей заброшенностью, а после убрать комнату и ванную, чтобы, наконец, разложить вещи, томившиеся в чемодане уже почти два месяца.

Анна домыла полы в комнате, подтащила к шкафу чемодан и принялась раскладывать на тематические кучки его содержимое – рисунки, одежда, обувь, книги. Прежде чем убрать чемодан, она запустила руку в его боковой карман и нащупала пакет с фотографиями. Ее приподнятое настроение лопнуло проколотым шариком, едва она высыпала их на пол. Лицо мужа, улыбающееся ей со свадебных фотографий, его руки, лежащие на ее плечах, и губы, касающиеся ее губ, вмиг вернули ей боль, от которой она бежала и бежала каждый день после разговора в гостиничном номере. Прижав пальцем капельку, побежавшую из глаза по щеке, она смяла фотографию и запустила жесткий шарик в стену. Он упруго отскочил и вернулся к ее ногам. Анна разрыдалась в голос и принялась через пелену слез рвать без разбора фотографии и листки бумаги с нежными записками мужа. Задворками сознания она понимала, что истерика означает начало конца переживаний, но эта мысль не помогала ей прекратить отчаянно жалеть себя, расценить свою боль и унижение, как обыденное и преходящее явление, с которым ежедневно сталкиваются миллионы людей.

Она долго еще плакала после того, как изорвала все фотографии, и остановилась только тогда, когда пустую и гулкую голову заломило от боли. Проглатывая сухие всхлипы, Анна медленно поднялась, стряхнула со злостью с коленей прилипшие к ним кусочки прошлой жизни, и побрела в ванную.

Она долго мылила руки, глядя без мыслей на опухшее и покрасневшее лицо в зеркале, и тут мыло, словно в поисках спасения, выскочило из ее жестоких рук и скользнуло под ванну. Не смывая мыльной пены, Анна присела и увидела, что кусок мыла остановил свое скольжение на тонкой школьной тетради, покрытой пылью и паутиной. Озадаченная, она потрясла тетрадь – с нее проворно сбежал белесый паук – и раскрыла ее на первой странице.