Черно-белая радуга

Наташа поискала глазами мужа и увидела его у стены кирпичного дома – он согласно кивал в такт объяснениям хозяина дачи, указывавшего на фундамент. Она приблизилась к ним и улыбнулась Саше.

– Саша, привет. Я с тобой еще и не виделась сегодня, закрутились на кухне…

– Здравствуй! – воскликнул он и неожиданно для нее неловко ткнул ее носом в скулу. Он дышал коньяком и лимоном.

– Какая у вас хорошая дача, – торопливо произнесла она, подавив желание потереть лицо. – Здесь даже можно круглый год жить.

– Мы стараемся! Может, и переберемся сюда насовсем. А я вот тут мужу твоему объясняю, как надо дом строить. Вы ж сына родили, теперь пора и за дом приняться, а?

Андрей натянуто улыбнулся, но хозяин, смотревший на Наташу, принужденности не заметил. Он обнял ее за плечи и предложил:

– Пойдем, я тебе коньячку плесну. Устала на кухне, а?

Наташа, не глянув на мужа, повернулась и пошла с Сашей к столам.

– Не откажусь.

«Интересно, я могла бы переспать с ним?», – подумала она и скосила глаза на Сашу, нависшего над столом с напитками. Он всегда казался ей простоватым и излишне прямодушным в общении с женщинами, но сейчас она увидела в нем не только мужа еще одной знакомой, но и состоявшегося мужчину. От его аккуратно подбритого затылка исходила сила, способная побороть женское одиночество и помочь отомстить мужу.

– Саш, а это все тоже ваш участок? – спросила она, обведя взглядом зазеленевшиеся мелкими листьями деревья за домом, и взяла из его руки бокал. – Спасибо.

– Лесок-то? Наш. Там даже маленькая полянка есть. Показать?

– Может, позже?

Он посмотрел на нее с нагловатым огоньком в глазах.

– Как стемнеет, а?

Наташа зарделась – не столько от смущения, сколько от удовольствия, вызванного мужским вниманием, пусть и пошловатым. Она вызывающе вздернула подбородок и повернула голову в сторону мужа, но его у стены дома уже не было.

К столу поднесли первую порцию шашлыка, и гости одобрительно зашумели, потянулись дружно под тент. Стопка пластиковых тарелок стремительно уменьшилась в высоте, зазвучали благодарственные тосты в адрес хозяев – обед, который обещал перейти в ужин, начался.

Когда небо затянулось малиновой пленкой заката, Наташа почувствовала, что ее плечи начала пощипывать прохлада. Она встала на нетвердые после вина ноги, бросила Андрею, что пойдет одеться, и направилась в дом. Взяв в комнате на первом этаже кофту, она неспешно вернулась во двор, где уже зажглись низкие фонарики вдоль дорожек, и обратила внимание, что машин перед воротами стало меньше. Пока она была увлечена разговорами и едой, гости уже начали разъезжаться. Наташа подошла к мужу, чтобы спросить его, не пора ли им ехать, но, увидев его нетрезвый, неморгающий взгляд, решила, что безопасней будет вовсе не предлагать ему поехать домой сейчас. Оставив его обсуждать паевые фонды с незнакомым ей толстяком, она отхлебнула вина большим глотком и подошла к все еще теплившемуся, исходившему мясным духом мангалу. Над ним переворачивал шампуры Саша.

– Как тебе отдыхается? – спросил он и приподнял стакан ей навстречу.

– Отлично. Вы молодцы, собрать вот так всех…

– Это у нас традиция. Каждый год так открываем дачный сезон. Хорошо здесь, а?

– Не то слово, – негромко отозвалась Наташа, думая, что никогда не слышала раньше, какой у Саши, оказывается, густой голос.

– Пойдем-ка, я покажу тебе свои гиацинты, – предложил он и взял ее под руку. – Они, наконец, раскрылись на днях.

Наташа удивленно посмотрела на него, едва различая в сумерках его лицо.

– Ты занимаешься цветами?

– Меня и самого это удивляет! Но вот видишь, какое английское хобби обнаружилось!

Они подошли к клумбе у кромки леска, на которой розовели-голубели среди валунов пышные шапки цветов, и Наташа присела, чтобы вдохнуть их аромат.

Саша присел рядом с ней.

– Вот эти вот, голубые, чуть раньше зацвели. Они всегда раньше проклевываются, а потом уже розовые с белыми идут. А вот тут у меня крокусы.

– Красивые…

Наташа повернулась к нему и нацелилась прищуром в его губы, представляя, как они касаются ее шеи. Но, подняв глаза выше, она тут же сконфузилась под его лучистым, смеющимся взглядом, и резко встала. В голове зашумело, она ступила правой ногой назад, чтобы удержать равновесие, и он тут же подставил руку под ее спину.

– Аккуратнее.

– Ужас, сейчас бы упала, подавила бы все твои цветы, – скрывая смущение, заторопилась она.

Не убирая руки с ее поясницы, он приблизил губы к ее уху и произнес, почти прошептал:

– Я бы упал с тобой рядом.

Наташа вспыхнула мгновенно, почувствовала разливающуюся в теле сочность и шагнула к деревьям. Вдруг все стало ей неважным, потеряло смысл и значение, все, кроме мужчины рядом с ней.

Он прижал ее к первому же широкому стволу, подхватил ягодицы ладонями и жарко задышал коньяком в ее кожу. В ответ она просунула руки под его майку и прижала ладони к прохладной спине. Близко-близко засвиристела тонко птичка, и, вздрогнув от неожиданности, Наташа пришла в себя. Она заелозила плечами по дереву, стараясь высвободиться, но Саша принял ее движение за знак страсти и принялся расстегивать ее брюки.