Черно-белая радуга

– Нет, нет, подожди, – замотала она головой. – Это неправильно.

– Ты хочешь лечь?

– Нет, Саш, не надо.

В голове ее пронеслась мысль, что надень она сегодня юбку, все пошло бы быстрее и адюльтера было бы не избежать. Они неловко затоптались на месте, дыша громко и часто, и момент безудержного влечения рассосался.

Саша кашлянул.

– Да, не надо. Пойдем выпьем?

Когда она подошла к столам – стараясь стереть с лица виноватое выражение и думая о сыне – Андрей стоял там, пьяно покачиваясь, и втолковывал все тому же толстяку, что «эти-то доходы облагаются подоходным налогом».

18.

Прислушиваясь к объявлениям, Анна медленно поднялась на платформу и прошла к ее центру. На вокзал она приехала заранее, уверенная, что ей понадобится немало времени, чтобы найти нужный путь в разрухе ремонта, и теперь до прибытия поезда ей оставалось поскучать пятнадцать минут.

Платформа кишела людьми – напряженными, улыбающимися, потерянными, радующимися встрече. Жаркий воздух был пропитан неистребимым духом вокзала и многолетней грязи поездов и, вдыхая его, Анна вспоминала свои бессчетные поездки с неугомонными родителями: суточные ожидания в залах, заполненных цыганскими таборами, вареные яйца и квашеные огурцы в целлофановых пакетах, бесплодные попытки заснуть на покатых деревянных сиденьях в никогда не умолкающем гудении. Вспомнила она, и как скоро выветривались из памяти все неудобства странствий, как радовала ее всегда известие о новой дороге.

Вдали показался зелено-красный нос состава, и Анна подобралась, засомневалась вдруг, что узнает племянника, которого не видела уже три года. Она двинулась к зданию вокзала, едва динамик хрипло объявил женским голосом, что нумерация начинается с головы поезда.

Анна заметалась взглядом по лицам выходящих из вагона пассажиров и тут услышала сочный бас:

– Ань!

И следом немного насмешливо:

– Тетя!

Она повернулась с растерянной улыбкой, и Егор – высоченный, костистый – тут же неловко облапил ее.

– Егор, откуда ты появился? Ты же в третьем вагоне должен быть.

– Я и был в третьем, – заулыбался он. – Вот же табличка.

– Да, это я, наверное, запуталась.

Она оглядела его, удивляясь таким взрослым порезам от бритвы на его скуле, и тут же поджала губы.

– Ты чего такой нестриженый? Как какой-то дикий зверь.

Он расплылся довольной улыбкой: «Экзамены же. Нельзя, плохая примета».

Анна спохватилась, суетливо вытащила телефон из сумки.

– На, маме позвони. Скажи, что ты доехал. Все в порядке.

– Да потом, – отмахнулся он. – Чего спешить?

– Звони давай, – одернула она его, все еще неуверенная, какой тон ей следует принять с поступившим на ее попечение племянником.

К ее удивлению он послушался, забасил в трубку.

Они спустились в метро, и Егор с интересом завертел головой по сторонам, стараясь, впрочем, не выказывать своего любопытства слишком уж явно. Анна сунула ему в руку карточку и подтолкнула к турникетам.

– Осваивайся, тебе скоро самому придется ездить.

– А в метро всегда такая толпа? – спросил он ее на эскалаторе.

– На кольцевой, особенно у вокзалов, всегда. А на других ветках бывает посвободнее.

– А сколько тут вокзалов?

– Девять.

– Ого.

Толпы людей с сумками напомнили Анне о ее первом приезде в Москву, и она поежилась от холода восьмилетней давности, глянула на вечную мозоль на среднем пальце, появившуюся тогда от сумок. Ей захотелось уберечь племянника от жесткости этого города.

Дома Анна отправила первым делом Егора в душ, а сама принялась рассматривать его рисунки, приготовленные для отборочного тура. Особенно ей понравились анфас Тараса Бульбы углем и изгиб реки под песчаным обрывом маслом. Переливчатая, зеленоватая река в солнечных бликах заставила ее завистливо вздохнуть – сама она с маслом никак не могла подружиться, сколько ни билась.

Мокроволосый Егор вошел в комнату и ссутулился у дверей. Его напряженный, вопрошающий взгляд жег щеку Анны.

– А почему Тарас Бульба? – спросила Анна, приподняв рисунок. – Это же он?

– Не знаю. Мне кажется, отчим на него похож. Я с Саши и рисовал. Ну… как тебе? Нормально?

– Мне нравится. Молодец. Ты в художке показывал кому-нибудь?

– Показывал, конечно. Знаешь, кому понравилось? Киселевой. Мама говорила, что ты у нее училась.

– Киселева? – воскликнула Анна. – Она до сих пор преподает? Надо же, ей уже сто лет должно быть.

Егор расслабился, явно довольный похвалой Анны.

– Все двести! Она теперь с палкой ходит. – Он перевел взгляд на стол. – А это у тебя планшет, да? Можно посмотреть?

– Смотри, конечно. – Анна встала со стула и приглашающе вытянула руку. – Ты на нем не пробовал работать?

– Нет! Откуда мне его взять? Я только слышал про них. – Егор восхищенно заводил пером по блестящей поверхности. – Удобно, да?

– Ну, поначалу странно. А когда привыкаешь, удобно. Ты голодный?

– Не знаю, – он пожал плечами. – Я еще ничего не понимаю. Все так быстро…

– И будет еще быстрее. Здесь все так. Ладно… Ты посуши волосы. Там в ванной фен лежит. Мы скоро пойдем ужинать с моим другом.

– А он кто? Это твой парень, да?