Черно-белая весна

Annotation

«Библиотека Крокодила» — это серия брошюр, подготовленных редакцией известного сатирического журнала «Крокодил». Каждый выпуск серии, за исключением немногих, представляет собой авторский сборник, содержащий сатирические и юмористические произведения: стихи, рассказы, очерки, фельетоны и т. д.

booktracker.org

Юной художнице

Стериализм

* * *

Интервью

ЧП

* * *

* * *

* * *

Собачья судьба

Сказка

* * *

Дикая любовь

Инкубатор

Монолог бывшего

Стерлядь

Баллада о монахе

* * *

Дефицит

* * *

Монолог вечно молодого

Напроломная

Отцы и дети

* * *

Воскресенье

Метаморфозы

Легенда о Мельпомене

Там…

Богиня

* * *

* * *

Сон студентки

* * *

Самара

* * *

Возмездие

АВТОБИОГРАФИЯ

Более подробно о серии

INFO

Дмитрий ФИЛИМОНОВ

ЧЕРНО-БЕЛАЯ ВЕСНА

*

Рисунки Е. ГУРОВА

Библиотека Крокодила, 1989

Вдумчиво-печальный,

в черном фраке,

я войду в историю

без драки,

с тенью от улыбки

на устах,

чтоб висеть…

в общественных местах.

Юной художнице

Ирония — это тень от улыбки.

Нарисуйте, девочка, поэта.

Он поэт, он создан для портрета.

У поэта умные глаза.

Нарисуй поэта, стрекоза!

Что ты все порхаешь по пейзажам?

Спору нет, ценней шахтер со стажем,

он герой, конечно, спору нет,

сразу в Эрмитаж возьмут портрет.

Но поэт, поэт!.. Решайся, крошка.

Пусть не фешенебельна обложка,

но зато — пружина и сюжет.

Выйдет замечательный портрет.

Вдумчиво-печальный, в черном фраке

я войду в историю без драки,

с тенью от улыбки на устах,

чтоб висеть… в общественных местах.

Стериализм

Две трети планеты свихнулось на сюре.

Жлобы рекламируют неожлобизм.

А в нашей изысканной литературе

полвека главенствовал стериализм.

На вате стерильной не сыщешь микроба.

В страдальне хирурга стерилен паркет.

Стихи из журнала возьмите на пробу —

не то, что микроба, реальности нет.

Стерильные кошки котят не рожали.

Смирнее овечки стерильный верблюд.

В стерильных романах проблем не решали,

но звонко внушали, что главное — труд.

Слипались от приторной патоки веки.

И наглухо гений стерильной строки,

как будто на рану бинты из аптеки,

стерильные строки мотал на мозги.

У стериализма надежные корни.

У стериализма плоды хороши:

печатные тонны стерильного корма,

где правда разбавлена сахаром лжи,

где нож на иголочку или занозу

похож, а герои похожи лицом,

как дети, когда яйцеклетка к митозу

имеет в ядре сорок семь хромосом.

Увы, и сегодня таланту в прихожей

редактор частенько вещает: «Пущать

не велено. Вы на других не похожи.

Вам рано в стерильную нашу печать!»

* * *

Хорошо иметь машину,

на машине разъезжать

и галантного мужчину

из себя изображать.

И в неделю раз верзилу

из начальствующих сфер

довезти до магазина

или бани, например.

И красавиц, и попроще,

милых, нежных, всех подряд

развозить по разным рощам,

если только захотят.

На завистливые лица

снисходительно смотреть.

И в автобус не ломиться.

И в трамвае не потеть.

Не стоять — сидеть на каждом

перекрестке городка,

и смотреть на пеших граждан

снизу, то есть свысока!

Интервью

Да-да. Прошу. Сюда. Рад встрече.

(Пал Палыч! кофе. Два! Покрепче.)

Вид из окна? О да! — Столица —

вперед и вдаль, как говорится.

Да. Вновь под лозунгом… кисть… масло…

С чего начнем? С прицелом? Ясно.

Вот схема нашего охвата —

Указ 15. Подпись. Дата.

Вот наши центры, вузы, базы,

под каждым копия — Указы.

А вот план будущего лета,

Указ 140 Моргпланбреда.

О профилактике колитов

Указ Колит… (Да-да? Евклидов?

Я занят! Пресса. Завтра!) Кстати,

мы ждем Указа о зарплате.

Что-что? Ах… новая зараза…

Да-да, конечно, ждем Указа.

Что? Лечат? Пусть! Как говорится —

не всем болеть, не всем лечиться.

Что-что? Лечить заразу сразу?

Без осмысленья? Без указу?!

Да вы… да мы… да нам… да если…

Да вы хоть раз… сидели в кресле?

Что-что? Не слышу! Ах… ни разу?..

(Пал Палыч! Дайте автобазу.

Диспетчер? Это я. К Здравмину.

Сейчас! Пал Палыч! Дайте Зину.

Зиночек? Буду. Да. Железно!)

Товарищ, ждете бесполезно,

спешу, спешу. Что-что? Чья мама?!

(Пал Палыч! Выдворите хама!)

ЧП

В зоологическом — уютно и тепло,

и в душной вечности своей не виноваты

опилки в шкурах под названьем — экспонаты

от посетителей укрыты под стекло.

Я век сюда бы — ни ногой, здесь мертвостой,

но прочь желания, я должен разобраться,

кто крикнул, пыль поколебав: «Пустите, братцы!

Хочу на волю я, ведь я еще живой!»

Носок несвязанный сорвался на паркет.

От удивления хранительница спицу

коту музейному воткнула в ягодицу,

и кот испуганный метнулся в туалет.

словно следователь, залы истоптал

от экспоната к экспонату и обратно.

И на паркетинах высматривая пятна,

я подсознательно вживался в криминал.

Авторитетно заявил искусствовед:

— Все это бред, здесь жизни нет, здесь экспонаты!

На всякий случай компетентные ребята

пришли директорский проверить кабинет.

А я заглядывал тайком в стекляшки глаз,

и там неоновые искорки дрожали.

Как будто в окна новостроек горожане,

уткнулись чучела носами в плексиглас.

Для профилактики и в считанные дни

все экспонаты были заново набиты,

опилки старые — в огонь, а все копыта

и когти — намертво болтами, чтоб ни-ни…

Я не нашел его, да и не мог найти