Читаем Черно-белое кино полностью

Черно-белое кино

Я б мог сказать:– Как сорок тысяч братьев!.. —Я б мог вскричать:– Сильней всего на свете!.. —Я мог бы повторить:– Дороже жизни!.. —Но чей-то голосвкрадчиво и тихонашептывает мне,напоминая,как мало можно выразить словами,а это все —слова, слова, слова…И все-такивсей грешной моей плотью,душою всею,клеточкою каждой,всем существом моимежеминутноне я,но тот,во мне живущий кто-то,опять кричит:– Как сорок тысяч братьев!.. —и вопиет:– Сильней всего на свете!.. —едва ли не навзрыд:– Дороже жизни!.. —но к этому язык мой непричастен,но все этопомимо моей воли,но все это —не говоря ни словаи даже звука не произнося.

Сентябрь. праздник зеленого цвета

Куда с тобой мы собралисьв такой не ранний час?Такси зеленый огонекзажегся и погас.Смотри, как зелен этот мир,как зелены моря!Отпразднуем же этот цветв начале сентября.Еще так зелена лоза,так зелен виноград.Да будет нам зеленый цветнаградой из наград.И в чарке зелено вино,и зелены глаза,и в них качаетсяуже зеленая гроза.И вот мы слышим этот звук,мгновенье погодя —зеленый звон, зеленый шумосеннего дождя.Но эта влага не про нас,и в поздний этот частакси зеленый ветерокподхватывает нас.И пахнет прелою листвой,и легкая, как дым,парит зеленая звезданад лесом золотым.

«Славный город Виттенберг…»

Славный город Виттенберг,ты и поздний, ты и раннийне отверг моих старанийи надежд не опроверг.Я по улицам твоимвместе с Фаустом шатался,суть вещей постичь пыталсяс милым доктором моим.Ничего, что ночь темна, —что нам темень, если близокдух капусты и сосисок,запах пива и вина…Был подвальчик тих и мал,дым над столиками плавал.Но и дьявол, старый дьявол,он ведь тоже не дремал.Мы, смеясь и веселясь,наблюдали временами,как он шествовал за нами,в тело пуделя вселясь.И, на черный глядя хвост,говорили: – Пусть позлится —ведь нашел в кого вселиться,старый сводник и прохвост!Фауст был отменно мил —за друзей и за подружекпиво пил из толстых кружек,папиросами дымил.Лишь порой он вспоминал,как его (о meine Mutter!)здесь когда-то Мартин Лютерпоносил и проклинал.Я ж не смел, да и не могприкоснуться к этой ране…Мирно спали лютеране,плыл над крышами дымок.В тиглях плавился металл,и над камнем преткновеньядух борьбы и дерзновеньябезбоязненно витал.