Черно-белое кино

«За рощей туман сгущался…»

За рощей туман сгущался,
все чаще дождь моросил.
Я с молодостью прощался,
прощенья у ней просил.
– Еще, – говорил, – побуду.
– Пора, – отвечала, – в путь.
О, я тебя не забуду!
О, ты меня не забудь!
Двенадцать часов пробило.
Темно за окном, черно.
– Когда это, милый, было?
– Вчера, – говорю, – давно.
Луна в облаках бродила,
шуршала у ног трава.
Ах, молодость, ты правдива!
Ах, молодость, ты права!
И тщетно взываю к чуду,
и что-то сжимает грудь…
О, я тебя не забуду!
О, ты меня не забудь!

«Мундиры, ментики, нашивки, эполеты…»

Д. Самойлову

Мундиры, ментики, нашивки, эполеты.
А век так короток – господь не приведи.
Мальчишки, умницы, российские поэты,
провидцы в двадцать и пророки к тридцати.
Мы всё их старше год от года, час от часа,
живем, на том себя с неловкостью ловя,
что нам те гении российского Парнаса
уже по возрасту годятся в сыновья.
Как первый гром над поредевшими лесами,
как элегическая майская гроза,
звенят над нашими с тобою голосами
почти мальчишеские эти голоса.
Ах, танец бальный, отголосок погребальный.
Посмертной маски полудетские черты.
Гусар, поручик, дерзкий юноша опальный,
с мятежным демоном сходившийся на ты.
Каким же ветром обдиралась эта кожа,
какое пламя видел он, какую тьму,
чтоб, словно жизнь безмерно долгую итожа,
в конце сказать – «и зло наскучило ему»!
He долгожители, не баловни фортуны —
провидцы смолоду, пророки искони…
Мы всё их старше, а они всё так же юны,
и нету судей у нас выше, чем они.

«Снег валил до полуночи…»