Черно-белое кино

На новом месте Лёля первым делом вызубрила имена национальных авторов. Тяжелее всего давались среднеазиаты: их многосоставные отчества и фамилии были изначально сложнопроизносимые, а без “эр” звучали и вовсе как абракадабра. Но азиаты были тихие, без гонора, счастливые уже тем, что издаются в Москве.

А вот с любовью дела пошли хуже некуда. Как-то Лёля неучтенно позвонила Феде, нарвалась на жену. Говорил он не своим голосом и не то, что нужно. Лёля догадалась: боится. И не жены – Лесюка!

Роман скукожился. И теперь они с Нюрой сравнялись, как в былые времена, – гармоничная невеселая пара, не разнообразные двойняшки, а снова симметричные близнецы.

– Хогошо бы быстгее постагеть, – задумчиво сказала как-то Нюра. – Чтобы уже больше ничего не хотелось.

– Ну да, – невесело усмехнулась Лёля. – “Ты напейся воды холодной – и пго любовь забудешь”.

А застойная жизнь за окном по-прежнему звучала уныло – сплошное моно, а так хотелось многозвучия!..

Бездетный неукротимый Сэвер, которого даже Освенцим не обратал, был богатым архитектором и вызвал племянниц в Польшу. Им долго не давали визу. Сэвер устроил племянницам “римские каникулы”. Приискал легких галантных кавалеров, кандидатов в женихи, выдал им машину и денег… Сестры разговорились по-польски, забыли про Москву и комплексы. Отношения с ребятами были почти воздушными, ни к чему не обязывающими, но и никуда не ведущими. Все происходящее напоминало сказку, за которой угадывалась режиссерская рука Сэвера. Нюра привычно повернула глаза зрачками внутрь – помрачнела, засобиралась в Москву.

– Оставайтесь! – просил Сэвер. – Останьтесь, пока я жив! Я все для вас сделаю. Пусть хоть одна останется.

– Пусть Лёлька и остается, – упрямо бубнила Нюра, пакуя чемодан.

А Лёля задумалась: почему бы и нет?

В Варшаве Лёлю взяла в оборот сестра предполагаемого жениха с тяжелым именем Гражина, сказав, что теперь она на правах золовки будет “формировать ее гардероб”. А сам жених вдруг заявил, что ему срочно нужен новый статусный автомобиль – он идет на повышение. Всплыли неожиданные подробности. Жених-юрист оказался членом партии и всерьез проявлял озабоченность, как бы Лёля не стала ему помехой в карьере. Какой уж там муж – упаси Господи! На мосту через Вислу колючий сырой ветер вчистую выдул из нее остатки наваждения.

Генрих Бернардович Лауэр – дедушка Нюры и Лёли.