Чёрно-белый мир (СИ)

Саманта была не первой, кто прошёлся по моей речи. А ведь на Земле я слыла всезнайкой и абсолютно точно не считалась леди. Впрочем, сейчас это не имело никакого значения. По-настоящему важным было лишь одно — вернуть её в семью.

— Послушай, мне очень хочется отвести тебя домой, но для этого придётся немного мне помочь. Ты помнишь, где живёшь? Знаешь имена родителей?

— Конечно. В большом-пребольшом доме. С папой, Мэнни, Пенни и другими.

— Так. А кто твой папа?

— Папа — это папа. Хотя дядя Зар зовёт его Стин, а Мэнни и Пенни — господином. Да. Точно так.

Чем большим количеством «важных» подробностей снабжала меня Саманта, тем призрачнее становилась надежда на успех. Быть может, Николас в курсе, кто все эти Мэнни-Пенни? Кстати…

— Проклятье! Карина!!! Почему не разбудила?!

Рыжий, который стал ещё рыжее при свете дня, подскочил как ошпаренный. Ему явно было что сказать, но он сдержался, вовремя заметив мою собеседницу.

— Доброе утро, сэр! — белокурая головка слегка наклонилась. — Как поживаете?

Рот парня округлился, как и его глаза. Руки привычным движением взметнулись к волосам.

— Милая, это Николас, он очень рад видеть тебя в добром здравии. — Я мысленно возблагодарила Джейн Остин за «Гордость и предубеждение». — А это вот Саманта, поздоровайся с ней, Ник, когда отомрёшь.

— Доброе утро, Саманта, приятно познакомиться, — хриплым ото сна голосом произнёс он. — Смею напомнить, что нужно торопиться, если хотим добраться до Эмбертона к обеду.

На слово «обед» мой живот отреагировал недвусмысленно, и Шелли — воплощение усталого вздоха — протянул нам флягу с остатками воды.

— Благодарю вас, светлый сэр!

Девочка, похоже, решила добить моего спутника, а поскольку до сих пор тот был весьма полезен, я отправила его собирать вещи, а сама занялась ей. В кармане нашёлся пакетик с последней салфеткой. Я смочила бумагу каплей воды. Потихоньку с детского личика исчезали островки грязи. На плечики легли две аккуратные косы.

— Обмотай ей голову, — Ник бросил мне свой шейный платок. — На подходе к Эмбертону добавим капюшон. Это необходимость, а не прихоть. Не смотри на меня так.

Мы продирались сквозь лес около трёх часов, по моим подсчётам. Иногда для ускорения Сэм ехала у Шелли на спине. Наконец мы вышли на просёлочную дорогу. Из-за линии горизонта поднимались уютные черепичные крыши. Из печных труб струился дымок, тянулся вверх, примыкал к облакам. От принесённого ветром запаха выпечки кружилась голова, а ноги сами собой ускоряли ход. По мере приближения к Эмбертону беспокойство Николаса росло.

— Да, — увещевал он, — Саманте придётся скрывать способности. Никаких ледяных фокусов, верно, дорогая? И нет, Кара, мы не можем просто взять и пойти в таверну. Скорее всего, тебя примут за мальдезерскую шпионку и во славу Солиса сожгут на костре. Учти, имени Карина на Амираби нет. Нет и точка. Есть Корин или Кара. Я предпочитаю второе. Ты тоже? Прекрасно. Тогда аминь. Кстати об этом! — он задумчиво поскрёб щёку. — Я отведу вас к одному человеку. Калеб служит и живёт при храме. Он друг и коллега отца.

— А как нам удастся пройти незаметно? Среди бела-то дня?

— А-а-а, — протянул парень, хитро щурясь, — вот поэтому я и настаивал на том, чтобы успеть к полудню. Все будут на службе внутри храма, мы же тем временем проберёмся в дом оранти. После обедни Калеб всегда заходит к себе.

У порога скромного одноэтажного дома с резными ставнями Ник опустился на колени. Я покорно ждала, не мешая его общению с богом. Как выяснилось, рыжий и не думал молиться. Он извлёк из-под первой ступеньки крыльца медный ключ.

Хозяин не закрыл ставни. Свет свободно поступал в единственную комнату, падал на узкую кровать, на прямоугольный стол, по одну сторону которого стоял простой сундук, по другую — лавка. У стены дремал очаг. Открытый шкафчик предлагал кухонную утварь. Приятно пахли травы, развешанные над столом.

Не успели мы как следует осмотреться, как в дверном проёме появилась сухопарая мужская фигура. От неожиданности я задвинула себе за спину Сэм.

На острых плечах висела бордовая ряса. Из-под неё выглядывали носы стоптанных туфель. Кисти священника прятались в сложенных на груди широких рукавах. С моложавого лица без единой морщинки взирали карие глаза. Возраст угадывался лишь во взгляде да коротких серебряных прядях. Идеально поставленный голос проповедника вспорол тишину:

— А, это ты, мой мальчик! Я-то думал, кто мог навестить меня в час угодного богу отдыха. Но постой, мой друг, разве ты не поступил на службу в армию короля Фредерика?

— Да, — сквозь зубы процедил Николас, — знаешь, у Багрового поля завязался бой, та ещё заварушка. В самый разгар объявился альтеор… Много жертв, ты же понимаешь. Наверное, он искал встречи с Антуаном, который, говорят, тоже там был. Уходя от атаки, я наткнулся на этих юных леди. Так мы и покинули бранное поле, втроём.