Чернобыль. Большая ложь

По второму вопросу – о «чистых» продуктах – записку прислал мне зампредседателя Совета министров СССР Лев Алексеевич Воронин. Вернее, это была копия записки. Она адресовалась министру торговли ССР К. 3. Тереху: «Прошу направить заместителя министра в Житомирскую область и на месте совместно с Советом министров Украинской СССР рассмотреть весь комплекс вопросов по обеспечению снабжения населения продуктами питания в зонах радиоактивного бедствия Житомирской области. О принятых мерах до 1 ноября с. г. сообщите народному депутату СССР т. Ярошинской и Совету министров СССР». Здесь же предписывалось направить мой запрос Председателю Совета министров УССР В. А. Масолу и председателю Государственного комитета Совмина СССР по продовольствию и закупкам В. В. Никитину. Ответа от них так и не последовало.

А замминистра торговли СССР П. Д. Кондратов, задержав на две недели указанный срок ответа в письме Л. А. Воронина, прислал классическую отписку. Вместо того чтобы действительно позаботиться об обеспечении жителей области экологически чистыми продуктами питания, заместитель министра написал мне о том, что было поставлено области… раньше. В последнем абзаце он уверял меня, что в 1990 году потребности области в консервах для детского питания будут полностью удовлетворены. Как будто бы дети питаются исключительно и только консервами! К сему был приложен список продуктов, которые область получила в 1989 году.

Ответ горе-заместителя свидетельствовал о полном безразличии к тому, о чем писала ему депутат, умоляя обратить свой взор на пострадавших людей, и в первую очередь детей, которые в своем отечестве оказались никому не нужными. Он лениво отмахивался пустой бумажкой от какого-то там депутата, как от назойливой мухи.

10 августа 1989 года в Народичах состоялась очередная встреча правительственной комиссии по чрезвычайным ситуациям с представителями «грязных» районов. Несмотря ни на что, прорыв к гласности украинских и белорусских и депутатов, появившиеся в то время первые правдивые статьи в газетах «подталкивали» правительство к тому, чтобы оно наконец вспомнило о своих терпящих бедствие гражданах.

Сход был назначен на 11.00, но еще задолго до этого зал районного Дома культуры был забит до отказа. Люди стояли на улице: сюда тоже были выведены динамики. С нетерпением ждали вновь назначенного главу правительственной комиссии В. X. Догужиева. Что-то он скажет?

Комиссия задерживалась. Зал волновался. Приехали журналисты из Житомира, Киева, Москвы, осветители из «Укркинохроники» расставили юпитеры. Наконец по рядам прошелестел слух, что вертолеты приземлились. Как сказал кто-то в зале, ради этого за сутки сделали взлетно-посадочную полосу.

На сцене в ожидании гостей стоял длинный стол, накрытый красной скатертью, шесть-восемь стульев. Но когда комиссия начала заполнять места за столом, то оказалось, что мест катастрофически не хватает. Срочно принесли и поставили стулья в четыре ряда! А некоторым пришлось присесть в зале на пол.

Вероятно, количество официальных лиц высокого ранга, прибывших на сей раз в Народичи, должно было засвидетельствовать возросшую заботу правительства о пострадавших. Однако не все в оценили это, и потому в адрес восседающих на сцене из зала сыпались обвинения, упреки, иногда граничившие с оскорблениями. Я не осуждаю людей. Их можно понять. Их жестоко обманывали, три года строили на «грязной» земле для них дома, проводили канализацию, газ – словом, делали всё, чтобы создать иллюзию заботы и безопасного проживания. Да ведь не зря говорится: обманом весь мир пройдешь, а назад не вернешься. Так оно и случилось.

Я не собиралась выступать. Но попросили из зала. Вел собрание председатель исполкома Житомирского областного Совета народных депутатов В. Н. Ямчинский. Рядом с ним в центре сидел член ЦК КПСС и ЦК компартии Украины, Герой Социалистического Труда, кавалер пяти орденов Ленина первый секретарь обкома партии В. М. Кавун. Когда ведущий собрания объявил об этом, в зале послышались шум, возмущение, кто-то крикнул: ну хоть через три года приехал!

Выступая, я задала первому секретарю несколько вопросов: почему после аварии народичские дети еще почти месяц глотали радиоактивную пыль, ели «грязные» продукты, почему их вовремя не вывезли из опасных мест? Почему он, пребывая за границей на отдыхе, не вернулся сразу после взрыва, немедленно, чтобы вывезти отсюда детей? Ведь без него, хозяина области, никто не решался это сделать.

Спросила также: кто конкретно принял решение строить на радиоактивных землях новые дома для эвакуированных? Почему он, первый секретарь, говорит, что не видел карты загрязнения Народичского района, если я, рядовой журналист провинциальной газеты, видела ее в райисполкоме?