Чернобыль: История ядерной катастрофы

Осенью 1991 года Яворивского и его парламентскую комиссию Брюханов уже не интересовал: в поисках виновников Чернобыльской аварии они нацелились на гораздо более крупную дичь – руководство партии и правительства Украины. Владимир Щербицкий умер в феврале 1990 года, но в сфере досягаемости комиссии оставались другие представители руководства, в том числе бывший глава республиканского правительства и председатель чернобыльской оперативной группы украинского политбюро Александр Ляшко. С поста председателя правительства он ушел в июле 1987 года во время суда над Брюхановым и другими работниками станции. Ляшко гордился своей ролью в преодолении последствий аварии: это он настоял на эвакуации Припяти вопреки позиции, занятой его партийным начальником Владимиром Щербицким и председателем правительственной комиссии Борисом Щербиной.

Яворивскому роль Ляшко виделась иначе. «Какие действия предприняли правительство и ЦК Коммунистической партии Украины, когда стало известно об аварии?» – спросил он Ляшко, который по вызову комиссии явился в Верховную раду. «Дело было ночью, я был дома, – отвечал Ляшко, имея в виду звонок председателя советского правительства Николая Рыжкова. – Какие могли быть действия?» Яворивскому ответ не понравился, и он язвительно спросил Ляшко: «То есть вы крепко выспались и поехали на работу?» Ляшко рассказал комиссии о том, как он мобилизовал городской транспорт для эвакуации Припяти, о том, как действовало республиканское правительство в первые дни и недели после аварии. Допрос продолжался два часа и закончился на дружественной ноте; двое членов комиссии даже проводили семидесятипятилетнего Ляшко до его дома в центре Киева. Бывший председатель украинского правительства был уверен: расследование – во всяком случае в том, что касалось его самого, – закончено. Но его ждал неприятный сюрприз[473].

11 декабря 1991 года, через десять дней после референдума, на котором украинский избиратель поддержал принятый парламентом Акт провозглашения независимости Украины, и через день после того, как Верховная рада ратифицировала прекратившее существование СССР Соглашение о создании Союза Независимых Государств, подписанное от России Борисом Ельциным, от Украины – Леонидом Кравчуком и от Белоруссии – Станиславом Шушкевичем, украинские парламентарии собрались, чтобы заслушать доклад комиссии Яворивского.

В соглашении по СНГ, под которым стояли подписи Ельцина, Кравчука и Шушкевича, заявлялось, что «стороны осознают планетарный характер Чернобыльской катастрофы и обязуются объединять и координировать свои усилия по минимизации и преодолению ее последствий». Однако пока что все три страны разбирались с последствиями Чернобыльской аварии по-своему. Каждая самостоятельно определяла, насколько широко и открыто средства массовой информации могут освещать связанные с ней экономические, социальные, медицинские и экологические проблемы, меры по преодолению ее последствий и степень ответственности за случившееся бывшего коммунистического руководства[474].

В Украине парламент взялся за бывших представителей руководства гораздо жестче, чем новые власти других пострадавших от радиации республик бывшего СССР. Украинский эконационализм все еще пользовался широкой поддержкой населения. Но если раньше он подстегивал стремление к независимости, то теперь стал оружием в борьбе за будущее страны между национал-демократами и растерянными функционерами коммунистического режима, которые контролировали правительство. Отчаянный натиск на бывших членов республиканского руководства, замешанных – или только заподозренных – в сокрытии информации о Чернобыле, вел Яворивский. Он не щадил посткоммунистическую элиту, которая, в отличие от той же Литвы, где в свое время возник первый на территории СССР очаг этнонационализма, в Украине по-прежнему цеплялась за власть.

Свой доклад Яворивский начал с того, что Чернобыльская авария – это, прежде всего, национальная трагедия Украины. «Библейская Звезда Полынь упала на нашу землю и отравила не только наши хлеб, воду и воздух, но и нашу с вами кровь», – сказал он, развивая темы, прозвучавшие в выступлениях украинских писателей (в том числе и самого Яворивского), опубликованных вскоре после аварии. Чудовищным образом, продолжал он, катастрофа превратила украинцев в избранный народ: «Теперь уже ясно, что мы – отмеченный Богом народ. Может, хоть в этом нам не откажут наши соседи».