Чернобыль. История катастрофы

Но переселение 116 000 человек, эвакуированных из Припяти, жителей Чернобыля и десятков сел, которые оказались в 30-километровой зоне отчуждения и которым теперь была нужна новая работа, школы и дома, было более сложной задачей. В июне Политбюро приняло резолюцию, признавшую судьбу эвакуированных политическим приоритетом, и поручило властям Украины и Белоруссии построить десятки тысяч новых квартир до наступления зимы[1320]. 50 000 мужчин и женщин съехались со всей Украины, и ударная стройка началась сразу же[1321]. Первый поселок из 150 кирпичных домов возле огромного колхоза им. Горького, в сотне километров к югу от Чернобыля, был открыт на пышной церемонии в августе[1322]. Сообщалось, что каждый дом обставили мебелью, было подведено электричество и завезены газовые баллоны, полотенца и белье, а в подвал засыпали запас картошки[1323]. Только УССР предприняла строительство 11 500 новых домов на одну семью с намерением завершить к 1 октября[1324].

Но оперативная группа Политбюро дополнительно реквизировала 13 000 новых квартир в Киеве и других городах Украины, выхватив из-под носа семей, годами стоявших в очереди, и отдала ключи эвакуированным из Припяти[1325]. Специалисты с Чернобыльской станции и их семьи были переведены на три украинские АЭС – Южно-Украинскую, Запорожскую и Ровенскую. Им дали рабочие места и поселили в новых квартирах. Не все новые коллеги встретили их тепло, некоторые считали несправедливым, что честно заработанные места в очереди на жилье достались специалистам, очевидно изгнанным из своих домов собственной некомпетентностью. В Киеве строительство нескольких больших жилых комплексов, которые могли быть заняты эвакуированными, таинственным образом замерло[1326]. В итоге многие жители Припяти нашли пристанище в тех же многочисленных высотках Троещины, отдаленной окраины на северо-востоке столицы.

Там их избегали новые соседи, недовольные беженцами и опасавшиеся заражения радиоактивностью[1327]. Родители запрещали детям садиться в школе за одну парту с учениками, эвакуированными из Припяти, – и не без причины[1328]. Замеры радиации на лестницах и в коридорах новых жилых домов в Троещине вскоре показали уровни, в сотни раз превышающие значения в других местах Киева[1329].

В Чернобыле правительственная комиссия с прежним упорством намеревалась преодолеть трудности эксплуатации атомной электростанции в сердце радиоактивной зоны. Запустив первый реактор в начале октября, новый директор станции объявил о планах продолжить выработку электричества и на втором[1330]. 3-й энергоблок оставался настолько загрязненным[1331], что главный инженер ЧАЭС и специалисты из Курчатовского института говорили, что его возвращение в строй обойдется слишком дорого и отразится на здоровье слишком многих операторов. Но их возражения были преодолены, и на второй квартал 1987 года было запланировано подключение к электросетям 3-го чернобыльского реактора. Комиссия даже отдала распоряжение возобновить строительство реакторов № 5 и 6, которое было полностью остановлено в ночь аварии[1332].

Тем временем «Правда» сообщала об амбициозных планах построить еще один атомград для работников, которые станут обслуживать воскрешенную Чернобыльскую АЭС, и их семей[1333]. Это должен был быть новый город будущего, достойный XXI века, расположенный в 45 км к северо-востоку от Припяти, посреди леса на берегу Днепра. Писали, что город Славутич будет иметь все современные удобства, особенное внимание будет уделено его интеграции в природную среду. Город был спланирован вокруг центральной площади со статуей Ленина, рядом с ней должен был расположиться музей, посвященный героям Чернобыля.

В Москве пропагандистское освещение аварии теперь сконцентрировалось вокруг доблестной жертвы пожарных ЧАЭС и Припяти. В сентябре фотография майора Телятникова – все еще лысого от последствий лучевой болезни – появилась на первой полосе «Известий» под заголовком «Спасибо вам, герои Чернобыля!». Пресса сообщила, что ему и генералу Антошкину, командиру вертолетчиков, присвоены звания Героя Советского Союза. Двум лейтенантам, которые повели своих солдат на крыши зданий реактора заливать водой фрагменты топливных сборок и обломки пылающего графита, Владимиру Правику и Виктору Кибенку, звания Героя присвоили посмертно. Руководители УС-605 Средмаша, которые построили саркофаг, стали Героями Социалистического Труда. Когда его рыжие волосы снова отросли, Телятникова отправили за границу, где его встречали как знаменитость. Майора удостоили наград от коллег-пожарных в Соединенных Штатах и в Британии, журнал People взял у него интервью, а в Лондоне он удостоился аудиенции у премьер-министра Маргарет Тэтчер.