Чернобыль

Но существовал в те дни и другой Киев, упрятанный от посторонних взглядов, не привлекший внимания газет и телевидения, и не упомянуть о нем значило бы утаить часть правды, исказить сложный образ событий. Был город возбужденных толп перед билетными кассами железной дороги и Аэрофлота. Были дни, когда трудно было попасть на вокзал даже тем, у кого уже имелись билеты, - приходилось вмешиваться милиции. В четырехместных купе выезжали по восемь-десять человек; за билет в Москву стоимостью пятнадцать рублей спекулянты требовали до ста рублей. Чуть ли не до слез меня тогда растрогал, хотя я и не очень сентиментален, кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник Киевского института проблем онкологии Евгений Львович Иерусалимский, человек, с которым мы познакомились всего за три дня до всей этой истории. Он пришел ко мне и предложил билет на Москву для дочери. И пусть билет не понадобился, - в те дни такое предложение было знаком самой верной дружбы… В те дни, как и во время войны, мгновенно изменился ряд привычных представлений. Особую значительность и ценность вновь приобрели такие вечные понятия, как верность, порядочность, долг. Во многих киевских квартирах раздавались в мае телефонные звонки из разных городов Советского Союза. Звонили друзья, родственники, знакомые - приглашали в гости. Но были и такие, что не звонили, хотя, казалось, по всем дочернобыльским законам дружбы обязаны были бы это сделать.

Я долго - целый месяц - ждал звонка из Москвы от одного человека, которого считал истинным другом, который подолгу, бывало, гостил у меня. Не дождался. Но зато совершенно неожиданно позвонил из Баку армянский писатель Геворг Михайлович Агаджанян, живущий в столице Азербайджана, с которым один только раз в жизни я случайно встречался в Киеве, - он предложил прислать к нему дочь на лето…

Много странных и неожиданных вещей пришлось познать в те дни. Как вы думаете, за чем выстроились очереди в начале мая в универмаге? За финскими костюмами, западногерманскими туфлями "Саламандер" или югославскими дубленками? Нет. За чемоданами и сумками.

Киевские квартиры в те дни буквально вспухали от разговоров и слухов, от споров и пересудов, от домыслов и реальных фактов. Принимались и отменялись немедленно решения, выдвигались фантастические проекты, пересказывались анекдоты и правдивые истории. По городу ходили упорные разговоры о черных "Волгах", подъезжающих к привокзальной площади, о длинных очередях за авиабилетами в кассах, расположенных в некоторых наиболее приметных зданиях столицы…

Да, паники в Киеве не было. Но существовала огромная тревога за здоровье и детей, и взрослых - и к этому беспокойству тоже стоило прислушаться.

Всем памятны фотографии разрушенного реактора, облетевшие нашу прессу. Разломы стен и перекрытий, завалы, обломки у основания реактора. Даже люди, ничего не понимающие в атомной энергетике, были потрясены противоестественным видом реактора. Специалистам же было ясно, что произошло нечто беспрецедентное по своим масштабам.

Из доклада Советского Союза, представленного во Всемирную Метеорологическую Организацию:

"В результате аварии значительное количество радионуклидов, накопившихся в реакторе за время его работы, вышло за пределы станции.

В момент аварии образовалось облако, сформировавшее затем радиоактивный след на местности в западном и северном направлениях в соответствии с метеорологическими условиями переноса воздушных масс. В дальнейшем из зоны аварии в течение длительного времени продолжала истекать струя газообразных, летучих и аэрозольных продуктов. Наиболее мощная струя наблюдалась в течение первых 2-3 суток после аварии в северном направлении, где уровни радиации 27 апреля достигали 1000 миллирентген/час, а 28 апреля

- 500 миллирентген/час на удалении 5-10 км от места аварии (на высоте 200 м)… Порции загрязненных воздушных масс (облака и порции струи радиоактивных продуктов) распространялись в соответствии с направлением ветров на большие расстояния по территории СССР.

Метеорологические условия распространения воздушных масс в районе АЭС с 26 по 29 апреля 1986 г. практически определили основную зону сформировавшихся ближних радиоактивных выпадений в северо-западном и северо-восточном направлениях от АЭС… В дальнейшем значительный выход радиоактивных продуктов из зоны АЭС и их перенос продолжались преимущественно в южном направлении вплоть до 7-8 мая 1986 г., обусловив радиоактивные выпадения в южном направлении.