Черное безмолвие (сборник, 2-е издание)

Клякса исчезла. Корабль Стаса понесся к Земле. После посадки Стас сдал деньги в Объединенный Всемирный Комитет в группу разработки программ контакта с иными цивилизациями. Это был первый реальный доход из космоса, а рубль вскоре стал конвертируемым.

ТРАНСФОРМАЦИЯ

Отец осторожно открыл дверь в комнату сына, тихонько подошел к нему и встал сзади посмотреть на то, что он делает.

— Опять соседи телевизор включили. — Вовка с досадой бросил ручку, и на тетрадке образовалась осьминогообразная клякса.

Отец тут же дал подзатыльник Вовке, хотел добавить еще, но рука его застыла в воздухе. Ничто, кроме шлепка от подзатыльника, не нарушало тишину.

— Ты откуда знаешь? — спросил отец.

— Не знаю, откуда я знаю, — ответил нахохлившийся от обиды Вовка. — Чего дерешься? Как чуть чего… так раз, и по затылку. Тебя-то, наверное, не били. У тебя родители были воспитанные. Петька говорит, что нельзя по голове бить, ум отшибается, а ты… а еще отец.

— Да ладно тебе обижаться, я же тихонько, в назидание. Это же воспитательная мера. Учи, учи математику, сынок, уж эти-то цифры все могут, любое явление на язык математики переложить можно. Пятый класс — это серьезно. Так ты говоришь, соседи телевизор включили? Что-то я не слышал ничего.

— А Петька на наушники слушает, у тети Клавы голова болит, давление высокое. Вот дядя Костя и запретил ему звук включать. А насчет математики ты прав.

— Чего, чего. — Отец снисходительно потрепал Вовку за плечо. — Лобачевский. А как ты-то узнал, что они телевизор включили?

— Не могу объяснить, пап, я просто знаю, что включили, и все.

— Ладно, пиши, пиши. — Отец потихоньку отошел от письменного стола.

«Как же он мог услышать? Телевизор у соседей через две стены и через комнату. Чепуха какая-то. Пойду посмотрю».

Действительно, соседский Петька сидел в наушниках и подпрыгивал на диване, переживая за какую-то ворону. Показывали мультфильм. Степан Петрович сел рядом, досмотрел и только после этого потрепал Петьку по вихрам. Тот вскинул глаза и снял наушники.

— Здрасте, дядя Степа, — поздоровался он.

— Петя, сколько раз тебе говорить, чтобы ты не звал меня дядей Степой. Прямо как из книги. Зови солидно Степаном Петровичем.

— Ладно, — согласился Петька.

— Петь, а Петь, ты давно телевизор включил?

— Я ж без звука, хоть и мамки нет, я все равно в наушниках. Разве слышно? Да я…

— Да нет, Петенька, не мешает вовсе он. Я просто так спрашиваю.

— А, просто так. Нет, Степан Петрович, вот только мультик посмотреть и включал. — Петя выключил телевизор.

— Ну ладно, спасибо тебе. Привет папе и маме.

— За что спасибо-то? Они гулять ушли, и я сейчас к ним побегу. Про гравитацию рассказывать буду.

— Про что?

— Про гравитацию.

— А-а-а, — только и мог сказать Степан Петрович.

Из квартиры вышли вместе.

— Кланяйся, значит, родителям. — Степан Петрович попрощался, с уважением пожав руку Пете.

Степан Петрович вернулся к себе, подошел к Вовке. Тот сидел и сосредоточенно что-то писал, но совсем в другой тетрадке.

Вязь формул удивила Степана Петровича, но он промолчал.

— Где был? — спросил, закрывая тетрадь, Вовка.

— К соседям ходил, хотел тетю Клаву проведать. Приболела она что-то. С Петькой поговорил. Уроки совсем не делает. Что-то пошел про гравитацию рассказывать своим родителям. Он ушел.

— Я знаю.

— Что ты знаешь?

— Знаю, что ушел. А про гравитацию он зря разболтался.

— Это как же ты знаешь, что он ушел. Дверь, что ли, хлопнула?

— Да нет, телевизор он выключил, значит, ушел. Если б дома был, то его от телевизора не оттащить.

— Слушай, Петя, как это ты?…

— Пап, чайник кипит на кухне.

Степан Петрович прислушался, но было тихо, «чайникового» свиста слышно не было.

— Откуда ты знаешь, что я газ включил?

— Как откуда? Температура повысилась, значит, включил.

— Какая температура? Где? — Отец стал раздражаться.

— Обыкновенная температура. Какая же еще? Температура чайника, — все еще сердясь, ответил Вовка.

— Ты не груби, с отцом разговариваешь. Отвечай чего спрашивают.

— Я и отвечаю. Ты включил газ, чайник стал нагреваться, а сейчас он закипел, потому что температура сейчас сто два градуса. А вода кипит при ста градусах.

— А девяносто градусов — прямой угол, — машинально добавил отец.

— Чего? — не понял Вовка.

— Это, Вовка, есть такой анекдот. Лекцию читал старшина солдатам и говорит: «Вода кипит при девяноста градусах». А один солдат грамотный такой был, десять классов окончил. Вот он не выдержал и говорит: «Вода кипит при ста градусах, а девяносто градусов — это прямой угол», — Степан Петрович говорил, а сам никак не мог уяснить сказанное Вовкой.

Вовка расхохотался вовсю.

— Ты чего хохочешь? Неужели ты все понял? — удивился отец.

— А чего тут не понять. Это он, твой старшина, не понимал. А я-то знаю, что такое прямой угол, — рассудительно ответил Вовка.

— Вовка, а как ты все-таки температуру узнаешь?

— Чувствую, папа.

— Ладно, я пойду на кухню и выключу газ. А ты скажешь, выключил я его или нет. Хорошо?

— Давай.

Степан Петрович стоял перед газовой плитой, пар валил из носика чайника. Он почему-то вдруг забоялся выключать газ.

«Дай проверю», — подумал он и крикнул.

— Выключил.