Черное Дерево

– А я не могу это сделать во вред ни своей дочери, ни своей ученице, – сдержанно подтверждает Брэди.

Похоже, повелитель принимает доводы моего наставника, поскольку его голос смягчается, когда он обращается ко мне:

– Дитя, подойди ближе.

Оглядываюсь на Брэди. Он закрывает веки, показывая мне, что нужно подчиниться. Трон на возвышении, и я останавливаюсь рядом с ним, смотря вверх на короля, невероятными усилиями стараясь сдержать дрожь в подкашивающихся коленях. Дрейвн нагибается ко мне, поддевает пальцем черную цепь на шее и снимает с меня кулон, выуживая его из-за ворота платья.

Пламя свечей отражается в его глазах или это блеск от скрываемых слез?

– Оставьте нас! – громогласно приказывает он моим сопровождающим. – Этот разговор не для ваших ушей!

 

Глава 17

Брэди явно не нравится идея оставить меня наедине с королем: он не спешит покидать зал, ожидая от Дрейвна подтверждения моей неприкосновенности. Кейл и Вильф, будто слово повелителя – пустой звук, тоже остаются на месте, оглядываясь на старшего брата, ожидая отмашки именно от него. Судя по всему, глава клана для них больший авторитет, чем Дрейвн, и именно за него в первую очередь они поднимут топоры, если потребуется. Налицо аналогия с моим миром: княжества, вассалы, суверены… Клан Хардлейм, очевидно, сильный, значимый и имеющий вес, раз его члены не боятся вот так открыто противостоять королю. Либо иерархия у гномов довольно специфическая.

Признаться, желание узнать, что такое важное хочет поведать мне Дрейвн, пересиливает даже страх перед ним. Ясно, что при братьях он говорить не будет, да и для Брэди маячит возможность впасть в очередную опалу. Теперь по моей вине, хотя и косвенной. Понятно, что дело не в новичке-пришлеце: корни их неприязни проросли задолго до меня и весьма глубоко.

Ну, не убьют же меня тут, возле трона… Я решаюсь прервать гномью молчаливую перебранку неоднозначными взглядами, поворачиваюсь к моему Приставнику и беззвучно шепчу губами:

– Все хорошо.

Мгновение он колеблется, а потом согласно кивает и говорит негромко, но так, чтобы слышал повелитель:

– Будем рядом. Кричи, если что. Ты умеешь.

Это я умею, да. Обвал бы не вызвать своим визгом, а то будут вам данайцы с троянским конем…

Мужчины нарочито медленно выходят из пещеры, а я стою перед королем, смущаясь и робея, сминая пальцами расшитые золотом длинные рукава верхнего платья. Спокойнее было бы держаться за кинжал, но не принял бы Дрейвн этот жест за акт агрессии, не перерезал бы первым шею, как предупреждал Вильф. Старик стоит полубоком, даже не подозревая о вздорных мыслях в голове глупой девчонки, о нетерпении, трепете и предвкушении, одолевающим меня.

Дрейвн шумно и со свистом вздыхает, сжимает в руке медальон, щурит глаза в тщетной попытке скрыть слезы. Крупная капля стекает по щеке, и мне становится жалко почтенного старца. Страх уходит, оставляя место состраданию. Ой, бабуля, что же ты сделала, раз оставила такой след в его душе?.. Он узнал твой кулон. Ты была здесь – непреложный и неоспоримый факт.

Повелитель смахивает влагу с глаз и с надрывом, срывающимся голосом спрашивает:

– Как зовут твою прародительницу, дитя?

– Ма… Маша, – запинаюсь я. – Мария.

Дрейвн зажмуривается еще сильнее, хмурит густые брови, стараясь не показывать мне боль, но я вижу, каких неимоверных усилий это стоит ему, и боюсь, что как бы не хватил старика удар. Повинуясь дикому, безрассудному порыву, я срываюсь с места и судорожно обнимаю короля. Он не сопротивляется, не удивляется плохим манерам неразумной человечки – стискивает меня в ответ и пару раз хлюпает носом мне в макушку. Вот зачем повелитель отослал мой эскорт: при мне можно дать волю чувствам, не показывая слабость перед воинами, не стесняться предательской влаги на глазах, рассказать сокровенные секреты.

Он отстраняется и снова всматривается в мое лицо.

– Ты похожа на нее. Я сразу понял, что ты ее потомок.

Что и требовалось доказать… Все во мне вопит в нетерпении узнать ответы на многочисленные накопившиеся вопросы. Усилием воли подавляю своего внутреннего торопыша: Дрейвн оставил меня поговорить с глазу на глаз, значит, расскажет все сам, а там и узнаю, расспрошу аккуратно, не перебивая и не обижая его.

Король садится на возвышение перед троном и жестом приглашает устроиться рядом. Поразительно, как быстро меняется у меня настроение на диаметрально противоположное. Еще десять минут назад я до жути боялась его, а теперь испытываю участие и угрызения совести, что так накрутила себя, но и друзья в этом постарались, нагнав жути.

– Он твой, – старик возвращает медальон на законное место, убирает выбившуюся прядь мне за ухо.

Нежданное прикосновение осеняет безумной догадкой. Он же любил ее и любит до сих пор! Значит… Возможно… Тру круглый кончик своего уха. Что там с генетикой? Острые уши доминантные или нет? Каков шанс, что я реальная полукровка? Или как там, квартеронка, получается?

Дрейвн сразу понимает ход моих мыслей вслед за ощупыванием ушей.

– Нет, – рассеивает сомнения он, грустно улыбаясь, – я не успел разделить с ней ложе.