Черное и белое

Какое-то время Алекс шел в полной тишине, но нечто, очень напоминающее шум воды, наполнило атмосферу, а еще через мгновение он почувствовал провал вниз и оказался посреди медленного потока, вызывающего невообразимое отвращение. Поток двигался по мрачному миру, заключенному под высокий свод. Мир напоминал огромную канализационную трубу, а поток — нечистоты. Алекс угодил в поток по самые бедра и ощущал, как в зловонной жиже кишат существа — одни из которых охотятся, а другие пытаются избежать участи жертвы. В одну сторону поток уходил вдаль, сужаясь до бледно-светящейся точки. С другой стороны делал резкий изгиб влево и исчезал из видимости. Алекс решил обследовать изгиб потока и разузнать, что там, за поворотом. Чем дальше Алекс двигался к изгибу потока, тем более портилась «погода» этого мира. Невозможно было понять, откуда исходит полусвет, мертвенный и бесцветный. Мельчайший дождь, почти водная пыль, сеялся на поток, отчего вода на его поверхности покрылась мелкими пузырьками, как при закипании. Интенсивность движения существ внутри потока заметно возрастала с каждым шагом Алекса, и продвижение вперед было совсем непростым делом. Рискуя упасть, он все же достиг изгиба. Здесь, за поворотом, мрачный туннель становился шире в два-три раза, а поток исчезал из вида совсем близко, подобно тому, как на Земле неожиданно исчезает река, превращаясь в крутой водопад. Посреди потока, на возвышающейся из него тверди, сидел человек — он был почти гол, худ, изнурен, его тело было покрыто нечистотами, он с отвращением к самому себе периодически стряхивал их, но они возникали на его теле сами собой. Однако подойдя совсем близко к человеку, Алекс был немало удивлен — незнакомец с большим удовольствием, прищурив глаза, курил сигарету с фильтром. Да, именно сигарету, какие курят люди в человеческом мире на Земле! Стряхнув пепел в поток, незнакомец посмотрел на Алекса с таким видом, как будто знал его целую вечность — не меньше.

— Какое наслаждение… Никогда не подозревал, что выкурить сигарету здесь — такое счастье. Кстати, ты должен учесть, дым отбивает тошнотворный запах тлена. Знаешь, приятель, о чем я мечтаю? — незнакомец глубоко затянулся. — О чашке кофе. Меня просто съедает тоска по мягкому теплому миру там, на Земле. Мечтаю вновь увидеть траву, землю… да просто выспаться на диване тихой ночью. Когда-то все это было у меня. Ты и представить себе не можешь, какое это богатство, — незнакомец томно закрыл глаза.

Алекс не нашёлся, что ответить незнакомцу и молчал, вглядываясь туда, где обрывался поток. В самом его конце полупрозрачные, дымно-бурые людские тела, выныривая из потока, метались взад и вперед, цепляясь за что попало, лишь бы не упасть заново.

— Мне повезло, я нашел твердь и вынырнул, теперь дело за малым — нужно подняться вверх. Этим повезло меньше, — незнакомец кивнул головой в ту сторону, куда смотрел Алекс. — Честно говоря, мне их очень жаль… Иллюзия страшного небытия — это такая дрянь… Ты думаешь, там водопад? Вот-вот, и я был уверен в этом! Но там нет ничего, ни берега, ни свода, ни воды — там все беспредметно, все растворено и серо.

— Как же эти несчастные? — Алекс кивнул на мечущихся людей.

— Я же говорю — иллюзия страшного небытия. Там нет никакого тела, там и намека нет на какую либо среду. Все гаснет там, кроме одного — самосознания.

— Ты совершил что-то ужасное? — рассеяно спросил Алекс.

— Нет, упаси Господи… Во всем виноваты машины. Тупые, безмозглые машины привели меня сюда.

— Не понимаю.

— О, в этом вопросе не совсем все ясно и понятно… но у меня была уйма времени, чтобы кое в чем разобраться. Иногда я подозреваю, что объяснение всему придумал я сам, чтобы снять с себя собственную тяжесть.

— Это уже интересно. Я готов выслушать тебя, даже стоя в этом вонючем потоке.

— Пожалуй, я расскажу тебе кое о чем… Впрочем, я удивлен собственной болтливости, мой язык — как помело. Наверняка оттого, что я молчал долгое время — много месяцев, а, может быть, и лет. Я напрочь потерял ощущение времени. Ты — мой первый собеседник… Так вот, там, на Земле, я был страшным пьяницей и гулякой. Бывало, я валялся в грязи, будучи смертельно пьян, меня приносили домой весьма малознакомые мне люди и клали у двери моего дома, как вещь. Самое интересное — я не был себе противен, наоборот я любил себя, кичился своей свободой, для меня не существовало ни границ, ни запретов.

— Так ты пьянствовал, парень? Доводя себя до мерзкого состояния? Ты разрушал и уничтожал себя! Но в чем виноваты машины? Где логика? Признайся, она отсутствует.

— Виноваты машины, — настойчиво продолжал незнакомец. — Так вот, напивался я от одуряющей скуки. Знаешь, чего я боялся больше всего? Тишины. Тишина — это страшная штука! Именно она ставила меня лицом к лицу с моей душевной опустошенностью.

— В это я, предположим, не совсем верю. Человеку, который мыслит, анализирует, любит природу, литературу, искусство не бывает скучно наедине с самим собой, — парировал Алекс, подавшись вперед всем телом и едва удержавшись на ногах.