Черное и белое

— Салют, командир! — раздался позади него знакомый голос. Он обернулся. Там стояли его ребята: Илья, Фима, Гриша, Жорик. Они тащили с собой троих человек, двух чернокожих и одного белого. У всех пленников руки были как следует связаны за спиной, рты заклеены скотчем Женя внимательно посмотрел на пленных. У одного из них на правой щеке виднелся глубокий шрам.

— Селам, Уольде Сэмайят.

Тот с ненавистью посмотрел на Женю и отвернулся.

— Я не собираюсь с тобой говорить. — продолжил Женя по-амхарски. — Просто хочу вблизи посмотреть на человека, помешанного на убийстве. Ты видишь трупы? Все эти люди погибли по твоей вине. Да, их убили я и мои люди. Но именно ты послал их на смерть. Сегодня Аддис-Абеба потеряла не меньше сотни обученных бойцов, со всей экипировкой и оружием. Ты видишь, твои хитрости обернулись против тебя. А чтобы тебе было веселее путешествовать в замок Россия, где умеют спрашивать по-настоящему, я скажу, что сейчас, в этот момент, один из шведских мониторов уже захвачен на Шпрее, другой — в устье Щитовой. А десант на катерах попал в засаду у Малой Сибири. У вас ничего не вышло. Ты только впустую потерял людей, ресурсы и оружие. Но это была твоя последняя операция. Ты никогда не вернешься в свой анклав. Если оттуда поступит официальный запрос о твоей судьбе, мы ответим, что ты был убит при атаке на форт. И это будет правдой. И умирать ты будешь, зная, что проиграл все. И что Юджин, которого ты так ненавидишь, оказался сильнее тебя. И никакие еврейские связи тебя не спасут.

Женя помолчал, потом сказал, обращаясь к своим:

— Садитесь, ребята, в железяку, да везите эту троицу в форт. Я пройдусь пешком. Устал я что-то за день.

— Евгений Михайлович, наденьте тогда броник — сказал Жорик. — Вот с этого, со шрамом, сняли. Мало ли что может случиться, с нас потом Ольга Валентиновна головы снимет. И это если сильно не разозлится.

Женя не стал спорить, натянул на удивление легкий бронежилет, прихватил свой «Штурмгевер» и, не торопясь, отправился в сторону ворот, где уже собралась изрядная группа пленных. Краем глаза он заметил Фиму с луком в руках и пару беглецов из Израиля, идущих следом. Спорить и возражать не стал, сил на это не осталось. Да и понимал, что бесполезно. Придерживая на плече автомат за ремень, он брел к воротам форта. Ему очень нужна была эта небольшая передышка прежде, чем на него снова обрушится поток событий, дел и забот, ставший в последние дни просто колоссальным.

Он запнулся за невидимое в темноте тело и чуть не упал навзничь, успев в последний момент опереться на руку. Прямо перед ним сквозь ночной мрак проступило бледное лицо с беззвучно шевелящимися губами. Женя включил фонарик, осмотрел человека. Ни малейшего ранения. Прикоснулся к сонной артерии, ощутил под пальцами слабую пульсацию. Скорее всего, контузило близким разрывом. Он махнул рукой шедшей за ним следом непрошенной охране. Отметил, что подбежали двое, а третий остался бдить.

— Ребята, давайте-ка этого счастливчика отнесем к форту. У парня ни царапины, а эфиопы разбираться не будут. Пристрелят — и дело с концом.

Израильтяне приподняли человека с земли, сноровисто подхватили под руки и быстро потащили к воротам, не забыв вынуть у него из кобуры пистолет. Женя обернулся к оставшемуся с ним Фиме.

— Пойдем и мы. Хватит расслабляться, нас ждут и люди, и дела.

Он глубоко вдохнул, резко выдохнул и размашисто зашагал к форту. Догнав солдат, тащивших контуженного, он подхватил счастливчика за ногу. Подоспевший Фима — за другую и так впятером они подошли к форту. Здесь скопилось уже два десятка человек под охраной четверых бойцов из гарнизона. Женя на секунду остановился, посмотрел на них, черных и белых, стоявших и сидевших вперемешку, и вошел в ворота.

В форте было людно и шумно. Никто не спал, по двору то и дело пробегали посыльные с поручениями, на ходу приветствуя своего командира. Женя поднялся в башню, к узлу связи, ставшему на время штабом. Здесь вовсю распоряжался довольный, как слон, Касаткин.

— О, Михалыч! Здорово!

Он крепко обнял Женю.

— Все, все получилось, до самых мельчайших мелочей. Только что говорил с Бероевым, Руслан прыгает чуть не до потолка, командор тоже ходит как именинник. Мало того, что такое пополнение матчасти, так есть еще и весомые пленники, я бы даже сказал, очень весомые. К Синему на уголь вон целая армия набралась.

— Ты про израильтян уже знаешь?

— Нет. А что там с ними?

— Шестеро солдатиков из ЦАХАЛа, русских евреев, бывших эмигрантов, скрутили своих ортодоксальных командиров и сидели на просеке с плакатом «Ждем Юджина». Командиры сейчас в Сибири, а сами бойцы здесь, в форте. Кстати, я из них команды в «Ганомаги» набирал, нормально отработали ребята.

— Ух ты! Везунчик ты, Женька, тебе ништяки сами в руки падают. Ушел отвести на место эфиопов, вернулся с кучей трофеев, да еще и без малого десяток людей привел. Я девчонку эту видел, Галину. Ты в курсе, что она каратистка?

— Нет, не успел толком поговорить.

— Черный пояс. Она куртку сняла — от такого зрелища все мужики челюсти пороняли. А где еще один?