Черное колесо

Я был слегка удивлен, когда Бенсон ответил, что у него дела с Чедвиком и Мактигом. В таком случае, сказала леди Фитц, прерывая его, она будет рада поехать; доктор Сватлов, кажется, тоже. Флоре, похоже, это понравилось меньше. Бенсон встал и сказал, что проследит за их благополучным отплытием. Пен ждала, пока они все не отошли, потом посмотрела на Мактига.

— Майк, что это вы так набросились на Бурилова?

— Набросился на Бурилова? Вовсе нет, я всего лишь говорил о вшах. Если он принял это на свой счет, не моя в том вина.

— Бросьте, Майк. Зачем вы это сделали?

— Ну, что ж, — сказал Мактиг, — назовем это экспериментом.

— С какой целью? — неумолимо продолжала Пен.

— Испытание колючек, — рассмеялся Чедвик. — Прекрасная работа, Майк. Но у вас теперь еще один враг.

— Еще? — протянул Мактиг. Смуглая кожа Чедвика медленно покраснела. Я ощутил неожиданное напряжение. Нарушила его Пен. Она с грохотом бросила чашку и блюдце на пол. Вскочила на ноги. Вся голубизна ее глаз исчезла, зрачки расширились.

— Черт бы побрал это место и этот корабль! Я их ненавижу. И скоро буду ненавидеть всех, как вы ненавидите друг друга. Это относится и к вам, Майк!

Она повернулась и вышла. Мактиг без всякого выражения посмотрел ей вслед. Потом, не обращая внимания на Чедвика, сказал мне:

— Идемте наверх, Росс.

Мы поднялись на палубу. Я спросил:

— Что с вами, Майк? Без всякого повода вы так настроили против себя Бурилова, что он готов натереть зубы ядом и укусить вас. Вы взъерошили перья леди Фитц и на дюйм всадили иголку в Чедвика. Зачем?

К моему удивлению, он ответил:

— Меня не интересовали Бурилов и леди Фитц. Мне все равно, что будет с ними! Я целился в Большого Джима. Пен поняла это и потому вела себя так агрессивно.

— Мне кажется, он не слышал ни слова…

— Вот это-то меня и беспокоит, — сказал Мактиг. Он взглянул на петлю отмели. — Хотелось бы мне поглядеть, что там. Не желаете взять лодку и взглянуть?

— Я с вами, — услышал я голос Пен. Она незаметно подошла к нам, и я увидел, что она овладела собой. Она улыбнулась Мактигу и протянула руку. — Простите, Майк. Я была немного расстроена. Прошлой ночью почти не спала.

— Не нужно извиняться, — ответил Мактиг. При этих его словах к нам подошел Большой Джим. — Это я виноват. — Потом, увидев Бенсона: — Мои сигнальные провода сегодня, по-видимому, перепутались, сэр. Разрешите взять шлюпку. Небольшое физическое усилие поможет их распутать. Мы с доком хотим взглянуть, что находится за крюком.

Бенсон прорычал:

— Хорошая мысль. Я и сам хотел бы взглянуть, что там. Пойдем все. Может, это излечит мигрень у Пен.

Мактиг спросил:

— А остальные не подумают, что мы отправили их с корабля, чтобы провести собственную экскурсию?

— К дьяволу их! — взревел Большой Джим. — На своем корабле я делаю, что хочу. Идемте, Чед.

Тот ответил:

— Я предпочел бы идти один. Во всяком случае, без Пен.

Мактиг, нахмурившись, смотрел на них.

У берега было совсем мелко. Шлюпка скребнула по дну. Футах в десяти от берега мы с Мактигом спрыгнули в воду и протащили шлюпку еще на несколько футов. Я с интересом отметил, что Чедвик не сделал ничего, чтобы помочь нам. Мактиг вытянул руки, поднял Пен, как ребенка, и перенес на берег. Вернулся и склонился у лодки, подставляя широкие плечи Бенсону. Тот со смехом взгромоздился, и Мактиг пронес его двести двадцать фунтов, словно их было только двадцать.

Бенсон слез с Мактига. Избавившись от груза, шлюпка поднялась на воде и начала отплывать. Чедвик закричал:

— Эй, Майк! Вытащите меня!

Мактиг приставил палец к носу и ответил:

— Идите вброд, неженка.

Большой Джим проревел:

— Вброд, черт возьми! И прихватите с собой шлюпку на берег.

Мактиг, обняв Пен за талию, начал восхождение на крутой берег. Я шел следом. Бенсон без труда поднимался за мной. Добравшись до середины, я оглянулся. Чедвик брел к берегу, вода была ему по щиколотку, шлюпку он тащил за собой. Слышна была его брань. Бенсон тоже слышал это, и его большое тело сотрясал смех, так что трудно было подниматься по неустойчивой дюне.

Повернувшись, я увидел, что Мактиг и Пен добрались до верха. Он стоял неподвижно, глядя на что-то, чего я еще не мог видеть. Была в его позе какая-то странная оцепенелость, настороженность, как у пса, увидевшего птицу. Пен была так же неподвижна. Я поднялся к ним и посмотрел в ту сторону.

За дюной открывался бассейн округлой формы, около двухсот футов в диаметре. Был он мелкий, всего в несколько футов, и я подумал, что раньше тут могло быть гораздо глубже, но волны, перехлестывая через дюны, засыпали бассейн песком. Из дюны торчало что-то темное… корма корабля… черная… разбитый руль касался края бассейна.

Корабль стоял ровно, был чисто отмыт песком и виден вплоть до обрубка кормовой мачты. Он выделялся на фоне песка, как силуэт на белой бумаге. Если не считать расколотого руля, он казался невредимым. Я видел нактоуз компаса и черное рулевое колесо, которое, казалось, вобрало в себя всю черноту палубы… и стояло обособленно, величественно.

Нос корабля был погружен в дюну и погребен под тоннами песка.