Черное колесо

Она смотрела на танец отблесков на воде, переплетение сине-стальных нитей в гигантском ткацком станке. Потом с надеждой сказала:

— Вы ведь меня не знаете, и я вас не знаю.

И казалось, она этому рада.

Потом она осмотрела меня с ног до головы, сузив глаза, как покупатель, оценивающий качество товара. Приняла решение и неожиданно встала.

— Лучше побыстрее покончить с этим, — как бы про себя сказала она. И мне: — Пойдемте туда, где нам не помешают. Но не в мою каюту.

Я предложил свою лабораторию. По пути она держалась чуть поодаль, стараясь не прикасаться ко мне, и я чувствовал себя нечистым.

Как кошка осматривает незнакомое место, так и она осмотрелась, прежде чем сесть на стул. Она подозревала, что кто-то может нас подслушать, и это предположение мне не понравилось — и не только потому, что свидетельствовало об утрате доверия ко мне.

Она печально сказала:

— Если бы у меня был здравый смысл, я бы ушла отсюда до того, как станет слишком поздно.

И посмотрела на меня, словно я могу прочесть ее мысли и ответить. Я сказал:

— Мисс Бенсон, есть нечто такое, чего я не знаю, но должен: знать. А именно: что стало с первой «Сьюзан Энн» и ее владельцем?

Она казалась одновременно заинтересованной и озадаченной.

— И из-за этого вы хотели меня видеть? — Она хрипло рассмеялась. — Доктор, вы и правда меня не знаете. А по тем мыслям, что вы вызвали во мне, я, пожалуй, и сама себя не знаю.

Я хотел заговорить, но она подняла руку:

— Нет, Росс, дайте мне закончить. Я… я ведь нравлюсь вам, не так ли?

Голос ее звучал задумчиво и печально.

Не следовало говорить, как она мне нравится. Я кивнул, не доверяя словам, иначе они могли бы выдать глубину моего отношения к ней. Если бы только она не была так богата…

— Тогда вы не хотите, чтобы мне было больно. А мне будет очень больно, если я не изложу свою позицию вполне ясно.

Она стала еще более печальной.

— Росс, вы что-то сделали со мной. О, не намеренно, но все равно сделали. Поэтому я вас и избегала. — И гневно, заметив, что я не понял: — И поэтому продолжаю избегать вас.

Я верю вам, Боже, да! Но не поэтому собираюсь кое-что вам рассказать. Нет, недавно ночью произошло нечто ужасное… что-то такое, что открыло мне…

На мгновение меня охватил ужас — неужели Бенсон и ее заразил этой Ирсули? Но потом я кое-что вспомнил.

— Если вы имеете в виду то, что произошло между вами и Чедом… — Глаза ее широко раскрылись. — Я стоял за вашей дверью.

— Да? — Это прозвучало гневно, но она тут же успокоилась. — Но зачем, Росс, почему?

— Я хотел поговорить с вами о старом капитане.

Она сжала кулаки.

— Доктор, — сердито сказала она, — иногда мне кажется, что, несмотря на все прочитанные вами книги, вы ужасно глупы!

Я беспомощно ждал. Она постепенно успокаивалась, вздохнула.

— Ну, ладно… Росс, я хочу вам сказать кое-что, чего не знает даже Кертсон. Даже сам отец этого не знает. Я никому об этом не говорила, потому что боялась. Но случившееся той ночью послужило последней соломинкой. Я по-прежнему боюсь, и у меня для этого теперь больше оснований. Настолько боюсь, что рада возможности поделиться этим с вами.

Итак, вас интересует, что стало с первой «Сьюзан Энн»… и как встретил свой конец мой прапрадед! Я слышала, что старый капитан умер от сердечного приступа у себя дома, потом его торговая фирма была распущена, «Сьюзан Энн» продали, и семья переехала в Филадельфию. Но это вымысел, придуманный, чтобы прикрыть пятно на семейной репутации. Если то, что мы с Чедом обнаружили, правда. И, очевидно, это правда. А если это так…

Глаза ее, устремленные на меня, были нежны, как лепестки, чей цвет они хранили.

— Вы должны это узнать — и потом оставить меня одну!

Она гневно воскликнула:

— О, я ненавижу Чеда, никого никогда так не ненавидела! Если бы не он, все было бы по-другому! И я не влюблена в Майка, как он считает. Нет, Майк для меня как брат — если бы у меня был брат. Отец всегда полагался на Майка, словно это его сын. Но отец на это смотрит по-другому. Даже будь Майк на самом деле его сыном, он не считал бы его родным.

— Мактиг любит вас, — ревниво сказал я.

Она пожала плечами.

— Ну, ему не следует этого делать. Не очень это… правильно. Я слишком хорошо его знаю, чтобы любить. Мы не росли вместе, но у меня такое ощущение, словно росли. Он… не затрагивает меня. Чед меня любит, насколько вообще он способен любить… Он любит главным образом то, что я представляю — то есть деньги отца и его влияние, и что я могу для него сделать. Но я не могу любить их обоих: Мактига и Чеда. Они так отличаются от того, что мне нужно. Они настолько… самостоятельны! Они такие… взрослые. Я слишком долго заботилась об отце, вот что нехорошо. Человек, которого я полюблю должен быть похож на моего отца — такой же честный, упрямый и… всегда в глубине души — мальчишка.

Если Майк влюблен в меня, он никогда мне об этом не говорил. Если бы и сказал, я быстро привела бы его в чувство. С Чедом я пыталась обойтись помягче. Я была добра с ним, — Росс, никогда не совершайте этой ошибки! Это не доброта — поступать с кем-нибудь вопреки себе, обманывать его…