Черное кружево, алый закат

Некоторое время они занимались поглощением пищи – Реми с Ксюшей были и впрямь голодны, да и деликатесы вызывали аппетит. Разговор – так, о том о сем, о Франции, о России, о политике… – вела Ксения, и Реми втайне порадовался, что взял жену с собой: хозяин чувствовал себя очень непринужденно в обществе соотечественницы. И еще, наверное, в обществе такой очаровательной женщины, каковой была его жена?

Наевшись икры, а также севрюжки, крабов, королевских креветок, белых грибочков и всяких свежих овощей, крупно нарезанных на большую тарелку, да выпив по две рюмки водки, они, не сговариваясь, решили, что пора поговорить и о деле.

– Давайте ваши вопросы, – заявил хозяин. – Что хотите узнать?

– Убийством Константина занимается, как я вам сказал, мой друг в Москве, русский детектив. Запишите его координаты на всякий случай, он просил вам их передать… Путем опроса знакомых и коллег Константина он установил, что в настоящем нет ничего такого, что могло бы объяснить его смерть. Поэтому он хочет разузнать как можно больше о его прошлом. Вы, Андрэ, единственный друг Константина, сведения о котором он сумел получить.

– А я и есть единственный его друг, с которым он общается с детских лет! Общался, – хмуро поправил он сам себя. – Жизнь, она как-то разводит, черт ее знает почему. Последние годы, с тех пор как я стал вести бизнес во Франции, мы с Костиком виделись, конечно, редко, но связь не потеряли. Как бы это сказать… Мы общались нечасто, но все равно оставались друзьями!

– Я это хорошо понимаю, – ответил Реми.

– Тем лучше, – кивнул Ковалев. – С Костиком было удивительно легко. Он без двойного дна, что редко в бизнесе. Да и бизнесом он не занимался… Говорить с ним всегда было интересно, он много знал и умел рассказывать. А уж как анекдоты травил!..

Лицо Андрея подернулось неподдельной печалью.

– Так что надо рассказать? – встрепенулся он. – О детстве? О школе? О юности?

– Я думаю, что лучше будет по темам, это сэкономит нам время. Тема первая: не знаете ли вы какого-то секрета из прошлого, который в настоящее время мог бы скомпрометировать кого-то из ваших детских товарищей, отчего этот человек…

– Перебью. Сразу отвечаю: нет!

– «Нет» – не знаете, или «нет» – не было?

– «Нет» – не знаю. Но уверен, что не было. Не могло быть! Костик, он такой… Он всегда все делал правильно. Поперек не шел. Ни против учителей, ни против заводил класса, ни против закона. Я его совершенно не вижу в качестве человека, который мог бы участвовать в каком-то левом деле!

– Хорошо. Тогда вторая тема: как я понял из объяснений моего русского коллеги, Константин всегда нравился женщинам. Вдруг его убил кто-то из ревности или желания отомстить за прошлое? Не увел ли Константин чужую невесту? Не соблазнил ли чужую жену?

– Эхм… Тут сложнее. Костик-то был довольно осторожным, но женщины, они, знаете, могут вообразить такое, о чем и намека не было…

Андрей глянул на Ксюшу, словно извиняясь за свои слова.

– Могут, конечно! – сочла своим долгом поддержать его Ксюша. – Помните, «Опасные связи»?

– Вот-вот, опасные связи! – бесхитростно отозвался Ковалев. – Когда он женился, я сначала удивился – такую безрадостную мымру выбрал… А потом понял: он выбрал безопасную!

– Я… пардон… я не уверен, что правильно понял. Скажите Ксении по-русски, пожалуйста!

Ксюша слушала русский вариант минуты две, не меньше, иногда задавая вопросы. Наконец она повернулась к Реми и перевела:

– Константин женился на женщине, которая не представляла для него опасности, – то есть он был уверен, что она не потребует от него больше, чем говорит. А она говорила о том, что хочет мужа, детей и обеспеченную жизнь. Константин избегал женщин, которые захотят от него «красивой жизни»: шмоток, цацек или там силиконовую грудь, чтобы нравиться другим мужчинам. Он выбрал ту, которая хотела семью, детей.

– Но не могло ли оказаться обиженных среди женщин, которые были у Константина до жены? Сильно обиженных – таких, которые могли посчитать, что Константин сломал им жизнь?

Ковалев почесал голову.

– Мы тесно общались в школе и в институте, но потом жизнь нас стала разбрасывать… Видеться стали редко, и хоть Костик делился со мной всякими личными историями, но я ж не знаю, всеми ли!

– Среди тех, которыми делился…

– Среди тех, которыми делился, была такая… суровая, я бы сказал, история… Одна сокурсница наша на него сильно запала. Чего ей там Костик в уши напел, я не знаю, но она решила, что они должны непременно пожениться. Она доставала его весь год – на третьем курсе дело было, – а потом, когда поняла, что Костик не собирается… э-э-э… связывать с ней свою жизнь, попыталась отравиться!

– Чем дело кончилось?

– Она долго пробыла в больнице, а затем перевелась в другой институт.

– У нее не было ребенка от Константина?

– Нет… Вроде нет! По крайней мере, она ничего такого не говорила…

– Кому «не говорила»?

– Ну, Костику, понятно, кому же еще!

– То есть вы это знаете от него. А если он не сказал вам правды?

– Хм… – Андрей снова почесал голову. – Он бы мне сказал!

«Не факт», – подумал Реми.

– Имя ее помните?