Черное кружево, алый закат

– Твое присутствие будет его смущать, – не соглашался Реми. – Откровенные разговоры нужно вести с глазу на глаз!

– Ремиша, ты до сих пор так и не понял: в присутствии хорошенькой женщины русский мужчина становится галантным! И ему хочется быть на высоте! Так что он постарается вспомнить даже то, что напрочь забыл!

– Ты – великорусская шовинистка, – хмыкнул Реми. – Тебя послушать, так все русские мужчины – рыцари! А этот журналист, которого мы принимали год назад, вел себя, как последняя свинья! И только гадости тебе говорил!

– Ну-у-у… – протянула Ксюша. – Это исключение. Он просто от зависти.

– Ах, исключение! А если этот Ковалев тоже исключение?

– Реми, ну, пожалуйста… Если я увижу, что он ко мне враждебно отнесся, то я сразу уйду, ладно?

Он ей, конечно, уступил. Он уж точно был рыцарем. И что бы ни говорила его «Ксьюша» о русских мужчинах – вышла замуж она за него, Реми!

Шел дождь. Дворники методично очищали стекла машины, и Париж то размывался, то вновь возвращался в свои стройные контуры.

Реми находил, что Париж необыкновенно хорош летом, когда солнце вылизывает сухим языком черепичные антрацитовые крыши, когда играет зелень и бушуют всеми красками витрины.

Ксюше Париж нравился всегда, в любое время года, при любой освещенности – даже в пасмурные дни, даже заштрихованный бледной сеткой дождя. Если в солнечные дни Париж был живописью, то в пасмурные он становился графикой, где особенно ясно проступала поразительная гармония его линий… Это талантливый город, а талант проявляет себя во всем, в любом жанре!

Андрэ Ковалев жил в о-о-очень престижном местечке: в районе Трокадеро – террасы, полукругло обрамленной двумя музейными комплексами, что напротив Эйфелевой башни.

Ковалев, простоватый русый мужичок, невысокий и крепкий, хоть и с брюшком, встретил их в спортивном костюме, по-домашнему. Было достаточно одного взгляда на его лицо, чтобы понять, что известие о смерти Кости его по-настоящему взволновало.

– Проходите, проходите, – захлопотал он.

– Моя жена Ксения, – церемонно представил ее Реми. – Мы приехали вместе, если вы не возражаете, поскольку она может нам помочь, если возникнут проблемы с французским…

– Проблемы вряд ли возникнут, я со школы французский учил, потом в институте, и уже много лет живу в Париже… Точнее, на две страны… Но неважно, проходите, проходите!

Старинная квартира с росписью и лепниной по высоченному потолку, дорогая мебель в стиле «ампир». Хозяин всей этой роскоши совсем не вписывался в нее со своим спортивным костюмом, но, судя по всему, его это мало заботило.

– Как же это случилось? При каких обстоятельствах? – нетерпеливо спросил он, как только гости уселись в обтянутые небесно-голубым шелком креслица.

Реми изложил все, что знал от Алексея.

– Как странно… – помотал головой Ковалев. – Меньше всего я мог предположить, что из всех моих друзей убьют именно Костика… Он такой неконфликтный… – Андрей снова недоуменно помотал головой. – И чем я могу быть полезен? Спрашивайте!

Но не успел Реми и рта раскрыть, как хозяин вдруг спохватился:

– Что вам предложить? У меня есть отличная водка, если вы пьете. Другие напитки тоже есть: виски, джин, мартини, коньяк… Или чаю, кофе?

Реми с Ксюшей переглянулись.

– Может, вы еще не ужинали? – обеспокоился Андрей Ковалев. – В таком случае я вас накормлю! У меня полный холодильник, жена с детьми уехали в загородный дом, а я тут один не справляюсь! Пойдемте, пойдемте! – С этими словами он устремился вон из комнаты.

Ксюша, повинуясь жесту хозяина, последовала за ним, а Реми застрял в нерешительности.

Андрей уже стоял на кухне у огромного холодильника, похожего на глыбу айсберга, набитого продуктами столь плотно, что ими можно было без усилий накормить целую дивизию.

– Крабов хотите? У меня настоящие, дальневосточные! Ксюша, ну что стоишь, как неродная, – произнес он по-русски, – иди сюда, давай выберем, чем вас накормить!

Ксюша украдкой сделала мужу жест, означающий «все в порядке», и подошла к холодильнику поближе. Реми не успел дома поужинать, да и она тоже, и Ксюша без стеснения приняла участие в изымании деликатесов из холодных глубин айсберга.

Минут пятнадцать они вдвоем, Ксюша и Ковалев, суетились, накрывая на стол. Реми неловко помогал, смущенный таким экспромтом. Ксюша успела шепнуть мужу, чтоб от водки не отказывался. Сколько он выпьет – неважно; главное – согласиться, уважить хозяина.

Наконец уселись за стол. Андрей разлил водку по рюмкам и предложил помянуть Костю. В таких случаях полагалось выпить не чокаясь, о чем Ксения тихо напомнила мужу.

Реми едва пригубил ледяную сорокаградусную водку и поставил рюмку обратно. Ковалев было вскинулся, но Ксюша, заправский парламентарий между двумя народами, произнесла: «Андрей, мы во Франции…»