Черное облако

               — Невозможное — это слишком сильно сказано, — настаивал на своем Кингсли. — И я не уверен, что Вейхарт готов чем-то подтвердить свои слова. Мы должны сделать выбор между двумя невероятными вещами, а я с самого начала говорил, что моя гипотеза невероятна. И я согласен с Алексом, который утверждает, что единственный способ доказать истинность гипотезы — это проверить, верны ли предсказания, которые она позволяет сделать. Со времени последней передачи прошло уже сорок пять минут. Предлагаю Гарри Лестеру пойти и провести еще одну на десяти сантиметрах.

               Лестер тяжело вздохнул:

               — Еще раз!

               — Я предсказываю, — продолжал Кингсли, — что опять повторится ситуация «А». Хотел бы услышать в ответ, что предсказывает Вейхарт.

               Вейхарт не хотел снова вступать в спор и решил уйти от прямого ответа. Марлоу засмеялся.

               — Пожалуй, Дэйв, он прижал вас к стенке! Увильнуть вряд ли удастся. Если вы правы и все то, что мы до сих пор наблюдали, лишь совпадения, вам следует утверждать, что и на этот раз предсказание Кингсли не сбудется.

               — Конечно, но случиться может что угодно, как это случалось раньше.

               — Ну, смелее, Дэйв! Что вы предсказываете? Пойдете на пари?

               И Вейхарт был вынужден сказать, что он держит пари против Кингсли.

               — Отлично. Пойдемте и посмотрим, — сказал Лестер.

               Когда компания выходила из комнаты, Энн Холей обратилась к Паркинсону:

               — Мистер Паркинсон, помогите мне приготовить кофе. Он обязательно потребуется, когда они вернутся после своих опытов.

               Они принялись за дело, а Энн продолжала:

               — Вы слышали когда-нибудь столько разговоров? Мне всегда казалось, что ученые — молчаливый народ, между тем, никогда прежде мне не приходилось выслушивать столько болтовни. Как это Омар Хайям однажды сказал о науке?

               — Кажется, что-то в таком роде:

                                                           Я видел Землю, что Земля? Ничто.
                                                           Наука — слов пустое решето.
                                                           Семь климатов перемени — все то же.
                                                           Итог неутоленных дум — ничто.

               — Меня удивляет не обилие разговоров, — продолжал Паркинсон, улыбаясь. — У нас, политиков, разговоров тоже хватает. Меня поражает, как часто они ошибаются, как часто происходит то, чего они не ожидают.

               Вскоре ученые вернулись, и с первого взгляда стало понятно, что произошло. Марлоу взял чашку кофе из рук Паркинсона.

               — Благодарю. Да, так-то. Крис оказался прав, а Дэйв ошибался. Теперь, я полагаю, нам нужно попытаться сообразить, что это значит.

               — Ваше слово, Крис, — сказал Лестер.

               — Предположим, что моя гипотеза верна, и что именно наши собственные передачи так заметно воздействуют на ионизацию атмосферы.

               Энн Холей протянула Кингсли чашку кофе.

               — Мне было бы гораздо легче, если бы я знала, что такое эта ваша ионизация. Держи чашку, пожалуйста.

               — Ну, это значит, что с атомов сдираются их внешние оболочки.

               — И как это происходит?

               — Причин множество. Например, при электрическом разряде, как это происходит при вспышке молнии, или как в неоновой лампе — газ в таких лампах тоже частично ионизован.

               — Я полагаю, все дело в мощности? Посылаемая вами волна не обладает достаточной энергией, чтобы вызвать такое увеличение ионизации, — сказал Мак-Нейл.

               — Да, — ответил Марлоу. — Совершенно невозможно, чтобы наша волна могла сама по себе вызвать такие флюктуации в атмосфере. Господи, да чтобы их вызвать, нужна колоссальная энергия.

               — Но как тогда быть с гипотезой Кингсли?

               — Наши передачи не могут служить непосредственной причиной ионизации, как сказал Джефф. Это исключено. Тут я согласен с Вейхартом. Моя гипотеза состоит в том, что наши волны играют роль своеобразного спускового механизма, приводя в действие гораздо более мощный источник энергии.

               — И где, по-вашему, Крис, расположен этот источник энергии? — спросил Марлоу.

               — В Облаке, естественно.

               — Даже слышать дико, что Облако может действовать подобным образом, причем с такой последовательностью. Вам придется предположить также, что Облако снабжено неким механизмом, осуществляющим обратную связь, — сказал Лестер.

               — Это очевидное и прямое следствие, вытекающее из моей гипотезы.

               — Неужели вы не понимаете, Кингсли, что все это совершенная чушь? — воскликнул Вейхарт.

               Кингсли посмотрел на часы.

               — Самое время повторить наш эксперимент, если кто-нибудь хочет. Кто пойдет?

               — Ради бога, не надо! — сказал Лестер.

               — Либо мы идем, либо нет. И если остаемся, значит, мы принимаем гипотезу Кингсли. Ну как, ребята, пойдем или останемся? — спросил Марлоу.

               — Останемся, — сказал Барнет, — и посмотрим, к чему нас приведет этот спор. Пока мы только согласились, что у Облака есть некий механизм обратной связи, механизм, высвобождающий огромное количество энергии, едва в Облако снаружи проникает радиоизлучение. Очевидно, что следующим шагом должно стать обсуждение этого механизма, хорошо было бы выяснить, как и почему он работает. У кого есть соображения?

               Александров откашлялся. Все приготовились услышать одно из его редких замечаний.

               — В Облаке сидит гад. Я уже это говорил.