Черное перо серой вороны

— В Москве, сынок, в Москве, — подтвердила женщина. — Да вот дочка у меня вышла замуж за местного. — И пояснила: — Учился он в Москве, там они и познакомились. И сошлись. Два года мотались по квартирам, не расписывались… Нынче какие времена — сам знаешь: сойдутся, разойдутся — им трава не расти. Одни удовольствия. Ну, родила она, дочка-то моя, значит, сына. А зять, к чести его надо сказать, оказался человеком порядочным, не бросил ее с ребенком-то. Расписались они, свадьбу сыграли — все, как положено. А квартиры, — сам небось знаешь, сколько они у нас, в Москве-то, стоят, — нет ни у нее, ни у него. А у родителей жить — ни-ни. Вот и решили, чем так, то лучше в этом Угорске, но в своем собственном жилье… Мать у него жила тут в пятиэтажке, да померла, а квартира осталась, — поведала словоохотливая женщина. — А ты-то чего сюда? Или тоже к родственникам?

— Нет, мамаша, я по работе. Журналист я, в газете работаю. Вот направили сюда в командировку. Сказали, что тут какие-то лиги объявились, лозунги националистические пишут на стенах, народ будоражат… Ничего не слыхали?

— Как же, как же, слыхивала. Зять-то мой на этом самом комбинате работает, который в частной собственности находится, а хозяин… вот забыла его фамилию, прости господи! — вот уж полгода ни гроша своим работникам не платит. Ну, ребятня и написала что-то, не поймешь что, потому как отцы их и матери на этом комбинате работают — сами понимать должны. Поживи-ка полгода без гроша в кармане — каково это? То-то и оно. А у людей дети, их обуть-одеть надо, школа на носу, учебники каждый год новые, цены растут. Бог знает что, — прости господи, — с этими учебниками! — воскликнула женщина, всплеснув руками. — В наше время такого не было. Из года в год учебники передавали из класса в класс, и ничего, выучились, не хуже других. А тут не могут договориться, кто кого победил на той же, скажем, Курской дуге — наши ли немцев, или немцы наших. И вообще поговаривают, что если бы не американцы, нам бы никогда войны той не выиграть. А нам откуда знать, так ли, нет ли. Вчера говорили одно, теперь говорят, что это была, мол, советская пропаганда — вранье да и только. Сегодня говорят другое — тоже поди врут. Вот и не веришь никому.

— Да, болтают всякое, — согласился молодой человек.

— А ты из какой же газеты-то будешь? — спросила женщина. — Я уж их и не читаю: все одна болтовня, что по телевизору, что в газетах. Нигде правды нет. У нас в Москве-то еще пенсии более-менее ничего, спасибо бывшему мэру, а в провинции люди на гроши живут. Разве что огород — он и спасает.

— Работаю я в газете, которая называется «Дело». Раньше, то есть до революции, в России не было такого понятия — бизнес. Дело! Деловой человек! «Дело Артамоновых» Горького… Читали небось?

— Как же, как же, читала. По программе в школе проходили. Да что ж поделаешь: время такое, что куда ни глянь, одни нерусские заправляют, вот и выдумывают всякие нерусские названия: менеджер, риэлтер и прочую чепуху. Язык сломаешь.

— Ну так уж одни нерусские? — засомневался молодой человек, вспомнив почему-то сразу же своего начальника отдела Иванова.

— Так если и русский, тоже ничуть не лучше. К Сталину небось с иностранными словами не лезли. При нем всякий знал, что делать, а тут — говорят одно, а делают совсем другое.

— Ох, мамаша, желчный вы человек, — рассмеялся журналист.

— Поживешь с мое, сам таким станешь, — философски заключила женщина и возвестила, останавливаясь возле пятиэтажки: — Вот и пришли. Вон на втором этаже пеленки висят… Видишь?

— Вижу.

— Там-то мои и живут. Тесновато, конечно, но все-таки свое. Спасибо тебе, мил человек. А если тебе надо на комбинат, так это вон туда, — махнула женщина рукой в сторону сквера. — Видишь церковь? Вот сразу за ней этот комбинат и находится.

— А не знаете ли вы, мамаша, где здесь гостиница? А то сумку оставить — и то негде.

— Гостиницы тут нету никакой, мил человек. Был, говорят, когда-то Дом колхозника… — И пояснила: — Это когда колхозник в район по каким-нибудь делам приезжал, так в этом доме селился. Не пять звездочек, конечно, но дня на два — на три крыша над головой имелась. А сейчас нет ничего. Туристы сюда не ездят, показывать здесь нечего: кругом леса да болота, колхозы повывели, ничего другого не создали. А насчет переночевать, так это я у дочки могу спросить. Давай поднимемся наверх, раз уж ты взялся мне помочь, а то мне по лестницам тяжело подниматься, там и узнаем.