Черное перо серой вороны

— За минувшую неделю никаких достаточно резонансных происшествий не произошло. Кроме тех, которые вам достаточно известны. Мы не стали педалировать теперешние обстоятельства, и происшествие как бы рассосалось само собой. Если в процентах, то количество квартирных краж уменьшилось. На прошлой недели обокрали одного ветерана ВОВ, забрали ордена, а самому нанесли тяжкое увечье достаточно тяжелым предметом. Он, значит, нас защищал, а его это самое… какие-то сволочи. Ветеран в данное время находится в больнице. Идет следствие. По всем данным — работали гастролеры. Что касается этой самой… «Лиги спасения России», так ее нет и не было. Чистая выдумка. Во всех остальных вопросах наше подразделение полиции идет в ногу со временем в соответствии с указаниями высших органов власти. Провели чистку рядов и сокращение штатов: двух человек отправили на заслуженную пенсию, одного уволили по собственному желанию в связи с переменой места жительства. Остальные достаточно соответствуют предъявляемым нормам и гордому имени полиции. А также увеличение зарплаты… Работаем над пресечением хулиганских элементов и повышением культурного уровня. А также недостаточно адекватных межнациональных отношений.

Выпалив все это, Купчиков перевел дух, исподлобья оглядел стол. Никто не шелохнулся.

— У тебя все, Аркадий Степанович? — спросил Чебаков.

— Да вроде как бы все, — пожал полными плечами начальник полиции, полез в карман, вытащил большой измятый платок, отер им лицо и шею, трубно высморкался, снова засунул платок в карман. Сел.

Шелестел под потолком вентилятор, перемешивая горячий воздух. Люди потели, откровенно поглядывали на часы.

— Итак, — встрепенулся Чебаков. — Итак, наша полиция в лице, так сказать, ее начальника, заслуживает положительной оценки. Хотелось бы услышать несколько слов от начальника городского ЖКХ. Достаточно много нареканий, Григорий Абрамыч. Да. Очень достаточно много. Я уже отмечал. Пора уже браться, засучив рукава.

— Да что же я поделаю? — воскликнул плачущим голосом вставший неподалеку от мэра круглый, невысокий человек. — Разве можно что-нибудь поделать при таком финансировании! С одной стороны — не повышай платежи! С другой — откуда взять деньги? Я уже тысячу раз говорю одно и то же, одно и то же — и все без толку. Нас кто только не ругает, разве что глухонемые. Старые дома, построенные при царе Горохе, разваливаются, собственники жилья не имеют средств для их ремонта, а виноват Рубинштейн. Так поставьте на мое место кого-нибудь другого! — воскликнул докладчик со слезой в голосе и тоже отерся платком.

— Ну что ты, Григорь Абрамыч, — заворковал Чебаков. — Не надо нервничать. Надо проявлять инициативу. Искать средства. Привлекать частные инвестиции, использовать общественность. Сейчас общественности придается достаточно большое значение. Потому что мы строим гражданское общество, а без привлечения общественности его не построишь. Азбучная истина. Да. Так вот, считаю, что этот вопрос остается открытым. Мы им займемся в рабочем порядке. А теперь… — Чебаков глянул на часы и закончил: — На этом наше заседание считаю закрытым. Все могут быть свободны.

Заскрипели стулья, чиновники потянулись к выходу.

Глава 24

В ту же пятницу ранним утром на платформу станции Угорска из московской электрички вышел молодой человек во всем белом: джинсах, футболке, кроссовках, и даже бейсболка с длинным козырьком была белой, если не считать какой-то эмблемы, чернеющей на ней этаким пауком. Молодого человека отличали высокий рост, лохматые волосы и борода с усами, между которыми краснели сочные улыбчивые губы. Через плечо его висела спортивная сумка, не слишком тяжелая, но, на первый взгляд, все-таки и не пустая. Молодой человек огляделся, заметил, что все бывшие пассажиры направляются в одну сторону, и двинулся вслед за ними. На тенистой дороге, где пахло травой и сосновой живицей, он догнал пожилую женщину, тащившую, перегнувшись на одну сторону, тяжелую сумку, и предложил ей свою помощь. Женщина поначалу отнекивалась и даже оглядывалась, как бы ища защиты, но весь народ уже прошел, и на дорожке они оставались вдвоем. Да и молодой человек, такой улыбчивый, такой приветливый и вежливый, через минуту рассеял ее подозрения и она доверила ему свою тяжелую сумку, однако известив его, — в надежде на понимание и сочувствие, — что едет к больному внуку и везет ему кое-каких московских гостинцев.

— Так вы живете в Москве? — искренне удивился молодой человек, будто он попал на край света, где встретить москвича практически невозможно.