Черное пламя

– Толковая мысль, для такого как ты, – пробормотала она и добавила. – Ты пришел безоружным.

– Я держу свое слово.

– Ты ведь и должен держать его. Я спасла твою жизнь.

– Как и я, – ответил Хелл серьезно, – пощадил тебя. Я мог бы послать стрелу в твое белое горло, сидя на крыше церкви. Я ведь прицелился.

Она улыбнулась.

– И что же удержало тебя?

– Я не сражаюсь с женщинами.

Он вздрогнул, вспомнив о своей миссии и засомневался в собственных словах.

– Скажи мне, – сказала Марго, – это дочь Владыки плакала так жалостно, когда тебя схватили перед церковью?

– Да.

– А ты любишь ее?

– Да.

Это казалось спасением, но слова Хелла прозвучали горько, когда он смотрел на Марго. Он решил использовать возможность.

– Я хотел бы просить об одном одолжении.

– Проси.

– Я хотел увидеть… – ему трудно было выговорить ложь, но ведь это была не совсем ложь, – комнату, которая была комнатой моей невесты. В западном крыле.

Это ведь могло быть правдой.

Принцесса весело рассмеялась.

– Тогда пошли, посмотрим ее.

На мгновение он боялся или надеялся, что она отпустит его одного. Но она поднялась и последовала за ним в коридор, к двери в бывшую комнату Вейл.

7. Предательство

Хелл остановился возле двери комнаты, пропуская вперед Принцессу. На бесконечно малое мгновение ее удивительные зеленые глаза сверкнули вопросительно, всматриваясь в его лицо, и она отступила на шаг.

– Ты первый, Сорняк, – заявила Марго.

Он не колебался. Он повернулся и вошел в комнату, надеясь, что стрелки харриеров, если они действительно заняли позиции, могут отличить его могучую фигуру и удержать пальцы от нажатия на спусковой крючок. Волосы на голове зашевелились, когда он направился к окну, но ничего не произошло.

Сзади за его спиной Принцесса рассмеялась.

– Я прожила слишком долго в атмосфере заговоров и контрзаговоров в Н'Орлеане, – сказала она. – Я не поверила тебе почему-то, мой милый Хелл Тарвиш.

Ее слова были пыткой для него. Он повернулся и увидел, как ткань халата на спине прижимается к ее коже, когда Марго движется, и как часто случается во время стресса, он навсегда запомнил эту картинку, словно мир был заморожен в неподвижности. Он запомнит навсегда ее такой, какой она была тогда, все ее члены в движении, ее зеленые глаза стали мягкими в свете лампы и ее прекрасные губы ласково улыбались. Может быть, она была ведьмой и дьяволом, но сейчас она была темноволосым ангелом и в этот момент его дух восстал.

– Нет! – крикнул он и бросился к Марго, схватил ее за точеные плечи и толкнул с такой силой, что она снова оказалась в коридоре, где растянулась на полу перед изумленным часовым.

Она резко вскочила на ноги и в ее лице не осталось ничего ангельского.

– Ты… сделал мне… больно! – прошипела она. – Мне! Сейчас я…

Она выхватила из-за пояса охранника оружие, вытянула его в направлении Хелла, и голубой луч ударил его.

Боль была намного сильнее, чем у Ручья Орлиной Лапы. Он пошатнулся, подавляя в себе крик, готовый вырваться из горла и на мгновение она застыла, повернулась и резко вложила оружие в кобуру охранника.

– Снова предательство! – воскликнула она. – Я не буду убивать тебя, Хелл Тарвиш. Я придумала нечто получше.

Она повернулась лицом к лестнице.

– Либо! – крикнула она. – Либо! Здесь…

Она резко взглянула на Хелла и продолжала.

– Il y a des tirailleurs dans le bois. Je vais les tireer en avant! 6 Это был французский язык Н'Орлеана, столь же непонятный Тарвишу, как арамейский.

Она снова обернулась.

– Сора! – буркнула она и когда толстая женщина появилась, она добавила. – Неважно. Ты слишком толста для этого.

И затем она снова обратилась к Хеллу.

– Я кое-что придумала, – сказала она. – Содрать одежду Сорняка с дочери Владыки и заставить ее прохаживаться рядом с окном!

Хелл был действительно напуган.

– Она… она… в городе, – выдавил он из себя, и затем замолчал, прислушиваясь к шагам внизу.

– Ладно, к сожалению нет времени, – сказала Марго. – Ну, раз я должна… – она решительно вошла в комнату, на мгновение остановилась и затем сама остановилась перед окном!

Хелл был в ужасе. Он видел, как она стоит, залитая светом лампы, представляя из себя отличную мишень, стоя неподвижно в течении секунды. Затем Марго отскочила назад так резко, что халат распахнулся.

Она все отлично рассчитала. Два выстрела слились почти в одну. Зазвенело разбитое стекло. Затем из ночи вспыхнула, пересекаясь, дюжина лучей. Тонкий и чистый в тишине, наступившей после выстрелов, раздался предсмертный крик, затем второй, третий.

Принцесса Маргарет криво ухмыльнулась и принялась сосать багровое пятнышко, появившееся на пальце от разбитого стекла.

– Твое предательство приносит плоды, – сказала она тоном, в котором слышались нотки удовлетворения.

– Вместо того, чтобы предать меня, ты предал своих людей.

– Не нужно издеваться надо мной, – сказал Хелл мрачно.

– Я виню себя, гораздо больше всех остальных. Я сам себе судья. И я буду собственным палачом. Я не буду жить предателем.

Она вскинула свои брови и выдохнула серое облачко сигаретного дыма.