Черное пламя

Вовремя. Я заметил, что после нашего проникновения мельтешение на стенах значительно изменилось, в хаосе разбегающихся во все стороны змеек появилась какая-то система, а ранее пассивные наросты стали испаряться, превращаясь в плотный туман. Предчувствие зазвенело в голове, как колокол.

Раздался сигнал тревоги со «ската». Приборы зафиксировали опасный уровень антиэнергии, и вся группа окуталась силовыми полями, начавшими искрить белым светом. Скорость продвижения упала.

На две минуты эта мера помогла, но мгла становилась всё плотнее, съедая заряд накопителей, и командир отдал приказ применить конусы плазмы, залившие всё пространство вокруг адским пламенем, пробивавшем в отнимающей силы вязкой субстанции тоннель наружу.

Триста, двести метров – мы двигались из последних сил. Колобок сиял оранжевым светом и носился вокруг меня, где же выход?

К счастью, успели. Чуть живые от пережитого, мы выскочили наружу и поспешно отбежали вбок от люка, из чрева которого вверх сразу ударил настоящий фонтан клубящегося мрака.

Десантный катер оставался на месте, с нетерпением ожидая возвращения группы, и как только мы оказались на борту, рванул вверх, едва успев захлопнуть аппарель. Вот так прогулялись. Я быстро занял своё место и включил внешний обзор.

Чужак оживал. Насколько я мог рассмотреть, в быстро убегающем от нас корпусе появились новые проёмы, сквозь которые наружу чернильным облаком вырывались струи мглы, затмевавшие своей консистенцией даже вечную ночь космоса. На виртуальной проекции я насчитал двенадцать подобных вулканов.

Старые раны, как нанесённые нашим, человеческим оружием, так и неведомым нам, принялись зарастать буквально на глазах, превращая броневое покрытие корпуса в неприступный монолит, окутываемый чёрным газом.

Катер маневрировал, уходя на форсаже от туманного облака проснувшегося гиганта. К счастью, скорость распространения этого непонятного вещества не могла догнать стремительно убегавшую зелёную искорку человеческого корабля. Кроме того, возникло ощущение, что в настоящий момент разбуженного титана меньше всего заботит, кто там от него улетает. Вот потом…

Выплёскивающаяся изнутри жидкость не рассеивалась в космосе – она укутывала чужака многослойным покрывалом, постепенно скрывая от наших глаз любые детали корпуса. Буквально через несколько минут на месте мёртвого корабля вспухало и перекатывалось волнами двенадцатикилометровое чёрное веретено.

Сенсорная сеть «Ломоносова» сдвинулась ближе, окружив неведомое образование. При заходе на посадку я успел заметить оплывшую броню, обнажившую череду проёмов в теле судна – порты ракетных установок и фиксированное вооружение было подготовлено к немедленному открытию огня. Крейсер готовился к противостоянию с неведомым.

В предстоящей схватке от малых кораблей было толку чуть, поэтому стоило нам приблизиться к ангару, как всё вокруг засияло зеленовато-белыми переливами наращивающей энергию полевой защиты крейсера.

Но все неприятности меркли где-то в будущем, а пока мы наслаждались минутами заслуженного отдыха и гордостью от проделанной работы. Я смеялся вместе со всеми, меня хлопали соседи, поздравляя с успешным завершением опасного задания. На скафандрах выдернутых нами из чёрного плена людей перемигивались зелёные сигналы жизнеобеспечения, демонстрируя положительные показатели. И желание вновь увидеть лица товарищей в данный момент времени нас интересовало больше всего на свете.

В глубине чёрного корабля

Сознание заиграло неслышимой мелодией пробуждения. Тревожные трели, вплетаемые информационной оболочкой в поле разума, всколыхнули, заставив резко встрепенуться.

Мгновенная самодиагностика. Энергетика, как это всегда случается после сжатия, не структурирована. Потери компенсируются усилиями корабельного резерва, но для принятия всей полноты функций требуется довести совершенство внутреннего узора хотя бы до семидесятипроцентного уровня. Иначе меня не примет корабль. Резерв чистой энергии, удивительно, заполнен наполовину. Неужели…

Усилием воли вывожу матрицу управления, которая немедленно разворачивается и начинает стягивать узлы энерголиний, формируя в теле все необходимые для работы органы-инструменты. Когда достигается пороговый уровень, отключается удерживающее поле, и я повисаю посреди капсулы сжатия.

Свобода! Внутренние процессы непрерывно восстанавливают тело, я тем временем отдаю короткий приказ восполнить запас сил за счёт протоматерии. И тотчас отменяю его. Непростительная ошибка, я же в секторе восстановления, а полностью взять под контроль корабль можно в одном из узловых средоточений.

Сбрасываю массу, испаряющуюся и притянутую к волновым перекатам, подключаюсь к транспортному каналу, миг и сжатая до невозможности энергоструктура пронеслась на три километра, оказавшись в центре управляющих линий гигантского корабля.

Ощущаю мгновенную вспышку радости корабельного компьютера. Пора бы разобраться, что у нас тут происходит.