Черное племя (СИ)

- Он принципиален, во-первых, а во-вторых... Я бы хотел, чтобы он меня уважал, а этого никогда не будет, - Энджи удержался от слез и теперь подавленно, виновато улыбался, стараясь не показывать, насколько его обидели слова лекаря.

- Но почему? Что ты такого сделал? - Кайлин смотрел в лицо товарищу, поражаясь, поведению Феофила, который вечно оскорбляет мальчишку, - Неужели тебе есть чего стыдиться?

- Я не совсем невинный мальчик, - Энджи покачал головой, - Когда я смотрю на альф, не отводя глаз, когда переодеваюсь в чужом присутствии, не краснея, они задаются вопросом, а где я научился этому бесстыдству? А я не могу его скрыть, мне не свойственна скромность омег нашего племени, но, видят боги, я не очень виноват в этом. И тогда они начинают спрашивать обо мне, и то, что всплывает на поверхность, отпугивает любого нормального альфу. А Феофил вообще в курсе всей моей подноготной.

- А что они узнают? - Кайлин с интересом рассматривал Энджи.

- Ну... Арен не первый мой альфа, и не второй. Да и метка на мне была, только говорить об этом не принято, хотя и знают об этом немногие. Феофил знает... Только предпочитает не помнить.

- Расскажи мне, - белый оборотень умоляюще смотрел на мальчишку.

- А ты после этого дружить со мной не перестанешь?

- Нет, не перестану. Я обещаю! - Кайлин приобнял Энджи, приготовившись слушать.

- Я верю, - омега коснулся волос юноши и начал рассказывать, - В нашем племени, как и у вас, принято беречь омег. Во время течки нас прячут, защищая от похотливых альф, да и от самих себя. К 16-17 годам омеги, нежные и воспитанные, находят свою пару, вступают в брак. Редко, когда за жизнь у омеги может быть больше двух-трех партнеров, да и то это случается, если альфа погибает в расцвете сил. Так должно было случиться и со мной, но, как видишь, мне уже двадцать, а я один.

- Почему? Ты же такой красивый, - Кайлин смотрел на длинные черные волосы товарища, на его тонкие длинные пальцы и огромные зеленые глаза.

- Красивый, да... - Энджи хмыкнул и начал рассказывать, - Когда только началась война, наше Черное племя делало большие успехи. Я помню, как отец приносил головы погибших оборотней. Их сбрасывали в одну огромную кучу за лесом, и потом еще долго над ними летали черные вороны и выклевывали им глаза. Приводили и пленников, омег пятнадцати-шестнадцати лет, их насиловали и тут же убивали. Их тела тоже сбрасывали в эту кучу. Рядом с ней постоянно устраивались пиры, на которых Беон похвалялся своими победами перед племенем, - Энджи смотрел в пустоту, видя перед собой воскресавшие картины дикой, разгульной жестокости, - Но ведь удача, а особенно военная, переменчива, - мальчишка грустно ухмыльнулся самому себе, - Не знаю, какую такую стратегическую ошибку допустил Беон, но однажды ночью на наше поселение напали белые оборотни. Это был небольшой отряд, но они были яростные, жестокие, стремительные. Они убивали всех подряд, даже детей, убивали спящих, кто попадется. Возникла паника, ужас.

Я, помню, выскочил из шатра и увидел, как вокруг валяются трупы черных оборотней и среди них я узнал тело своего отца-альфы. Жуткий шум битвы, крики... Я этого не слышал, стоял, как вкопанный. Даже не плакал. Просто смотрел на тело отца, думая, где мой папа-омега... Вдруг передо мной остановился белый оборотень, альфа. Он был на лошади, огромный, широкоплечий, сильный. Его меч был в крови. Я, помню, поднял глаза на него, понимая, что убежать не успею. Он одной рукой держал за вожжи пляшущего под ним белоснежного коня, а вторую руку, в которой блестел увесистый меч, уже занес надо мной, но вдруг передумал. Оборотень нагнулся, схватил меня, усадил рядом с собой, и мы помчались. От страха я не мог, кажется, дышать, вокруг всё полыхало - наши шатры, а в ушах звенел рог Белого племени - сигнал к отступлению.

Когда мы, наконец, примчались, он кинул меня в свой шатер, а сам сел неподалеку. Рассмотрел я своего похитителя не сразу. В тот момент я вообще ничего не соображал, видел только глыбу перед собой. И лишь спустя несколько часов, сидя в углу, сжавшись, я его всё-таки рассмотрел. До сих пор помню, он тогда чистил меч. Я часто потом думал, может, это он убил моего отца? Но на этот вопрос нет ответа. Сомневаюсь, что он сам вспомнил бы, кто пал от его руки, даже если бы я спросил его об этом. Но я не спрашивал, я никогда у него ничего не спрашивал.