Черное племя. Война (СИ)

- Не обязаны! - Кирс забрал меч вождя и протянул его Герольду. - Тебе плевать на нас. Ты только и делаешь, что трахаешь Колмана! Ты ради него и затеял вече! А потом передумал его по кругу пускать и решил жениться! Нет, вы видели! Вождь поставил печать на шлюху, которую трахал прилюдно! Он что, теперь у нас младшим вождем будет, так?!

Роджер аж захлебнулся от слов Кирса. Волк был прав, но почему оборотень думал, что этого всего никто не замечает?

- Я вас всех казню, предатели! Будьте прокляты!

- Не казнишь. - Шаман взял в руки меч брата, прикрепил к поясу и вдруг со всего размаха ударил Роджера в челюсть. Изо рта альфы потекла кровь. Оборотни одобрительно загоготали.

- Тварь, предатель… - Захрипел волк, но договорить он не успел. Последовал второй удар, от которого альфа закашлялся. Убедившись, что брат окончательно растерял авторитет, Герольд повернулся к оборотням.

- Роджера привязать к позорному столбу и надеть черную метку. Теперь ваш вождь я!

========== Глава 109. Предупреждение Мертена ==========

Мучимый дурными предчувствиями, Давид несся в сторону племени. Он бежал практически без отдыха, боясь опоздать, хотя вряд ли волк давал себе отчет, что именно его тревожит и куда именно он может не успеть. Наступала поздняя осень. Деревья стояли голыми, дул холодный ветер, а солнце все реже появлялось из-за тяжелых туч. Иногда ливни сопровождали оборотней. Но Давид терпел, терпел и Алард, хотя волчонку было не так просто переносить суровость долгой дороги. А еще обоим постоянно хотелось спать. Но омега не позволял себе долгих остановок. Лишь раз в сутки он засыпал час-другой, наказывая сыну не смыкать глаз, смотреть и слушать, чтобы никто не подкрался к отдыхающим оборотням. Волчонок, хоть ему было и тяжело выполнять поручение папы, не смел ослушаться. Осознавая всю важность возложенной на него задачи, он во все глаза вглядывался в предрассветную тьму. К тому же Алард понимал, что сможет немного подремать днем, вцепившись в шкуру Давида: омега большую часть дороги нес сына на холке, обратившись в волка.

Оборотень заметил, что путь домой давался физически тяжелее, чем бегство к морю. Причина крылась в Аларде: хотя омега за эти несколько недель окреп и набрался сил, его волчонок подрос тоже, причем достаточно сильно.

Прошло несколько дней, и Давид начал замечать вокруг себя вполне знакомую местность. Теперь омега шел быстрым шагом, позволяя сыну семенить рядом с собой. Оборотень выходил на хорошо известную ему тропу, которая вела к поселению, мимо могил Арне и Мертена. Уже вечерело, когда уставшие волки дошли до дерева, иссеченного ударом молнии. Вглядываясь в знакомый пейзаж, Давид отметил про себя, что вид стал значительно мрачнее. Трава пожухла, деревья стояли голые, но было еще кое-что. Едва уловимый запах тухлятины. Оставив Аларда, омега направился к источнику зловония. Увиденное заставило Давида в ужасе отвернуться. Могилы Арне и Мертена были разрыты, а мертвые тела - осквернены.

Взяв себя в руки, едва справляясь с тревогой и накатывающим ужасом, омега опустился на колени и внимательно рассмотрел трупы. Омытые дождями, они уже больше напоминали скелеты, лишь сохранился огромный живот Арне, похожий на гнилой мешок, куски кожи, да волосы с зубами. Давид сел на край могилы. Он вдруг почувствовал скорбь, хотя никогда раньше он не испытывал ничего подобного. Но это было не сострадание к убитым. Омега вовсе не жалел ни своих жертв, ни тем более себя. Это было что-то другое, более простое и высокое.

Давид вдруг осознал себя частью мира оборотней, он понял, что он также близок к лежащим двум скелетам, как и к своему отцу или братьям. Дети природы, рождающиеся, живущие и погибающие. И уважение к мертвым - это подтверждение своих родственных уз к миру живых существ. Но нашелся кто-то, кто посчитал себя выше природы. И этот кто-то совершил святотатство, просто взял и раскопал могилу. Ему бы зарыть ее обратно, но он ушел, окончательно отделив себя от остальных оборотней. Потеряв уважение к смерти, он лишился благословения жизни.

Давид провозился до поздней ночи, но закопал могилу. Хотя и очень спешил в родное племя. Алард наблюдал за всем этим издали, затем, не выдержав приступа любопытства, подошел к папе.

- Это ведь могила?

- Могила. - Кивнул Давид, заканчивая работу.

- А кто в ней похоронен?

Вопрос волчонка был настолько простым, невинным и внезапным, что омега отвернулся и прикусил губу, с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Он не знал, стоит ли говорит сыну правду? А что говорить? Что его отец - насильник, которого он, Давид убил из мести? Омега запустил пальцы рук в волосы и сделал глубокий вздох, не давая эмоциям победить себя. Однако, Алард заметил, что папа почему-то загрустил и, сообразив, что спросил о чем-то болезненном, с удивительной для малыша чуткостью прижался к омеге и затих. Давид обнял сына, и сам не заметил, как провалился в сон.