Черное племя. Война (СИ)

Аскольд не хотел жалеть, и все-таки жалел Колмана, который стал ему как брат, но в большей степени альфа получал странное удовлетворение от мысли, что предатели так жестоко наказывают друг друга. Кайлин же лил слезы, осознавая, какими чудовищами стали его сыновья. И только Ланзо усмехался, получая удовольствие от мысли, что из-за нарастающего хаоса победить бунтовщиков будет куда проще.

- А вы-то зачем сбежали? - Поинтересовался Ланзо, пытливо разглядывая допрашиваемых. - Вас никто не насиловал.

- Во-первых, это сегодня нас никто не насилует. А что будет завтра, никто не знает. - Ответил самый старший на вид омега с волосами цвета воронова крыла. - А во-вторых, как нам жить теперь жить с мужьями, которые насилуют омег? Наши альфы превратились в чудовищ, и лучше жить одним, чем с ними.

- А если мы вас отправим обратно? - Вмешался в разговор Феофил. - Здесь вас некому кормить.

Волки заметно побледнели.

- Не надо нас кормить. Мы сами будем охотиться. Только не выгоняйте нас!

Аскольд прошелся по шатру, чувствуя, как внутри его всего распирает от злости. Наконец, не выдержав, он подошел к старшему омеге и прорычал.

- Вы предатели и мрази! Вас всех надо пустить по кругу, а потом перерезать горло! Вы пришли не потому что осознали свою неправоту, вы спасаете свои гнилые шкуры! Посмотрите на себя! Особенно вот вы, цветные! - Аскольд обвел безумным взглядом красных и белых омег, которые тут же сжались. - Вам, ничтожествам, Арен подарил жизнь и дал равные права. А вы от него отказались. И перешли на сторону подонков. А теперь, когда у вас под задницей костер развели, вы примчались! Возьмите нас, возьмите нас! Какого ляда вы вообще здесь нужны?!

- Простите… - Пробормотал один из омег, но это только еще больше завело Аскольда.

- Я не буду вас прощать! Не собираюсь! Вы - второй сорт этого племени. И если Кайлин и согласится вас оставить, то вы должны всю оставшуюся жизнь ходить, преклонив голову, не смея поднять глаза!

- Тише, Аскольд! - Феофил подошел к разгоряченному сыну и, аккуратно положив руку ему на плечо, отвел в сторону. Омеги с облегчением выдохнули.

- Я позволяю вам остаться. - Наконец, произнес Кайлин, с опаской поглядывая на сына лекаря. - Но если я узнаю, что от вас хоть какие-то проблемы, Аскольд вас казнит.

========== Глава 108. Переворот ==========

Бегство мужей волки заметили не затили не сразу. Не до них им было. Трое суток оборотни предавались оргиям, позабыв и про семью, и про все свои обязанности. Аскольд был во многом прав, когда предлагал напасть на племя Роджера - альфы были не в состоянии сопротивляться.

Многие измученные и избитые жертвы делали попытку скрыться от своих насильников, однако пахнущим несколькими партнерами омегам не давали спокойно передвигаться по поселению. В конце концов, чтобы живые игрушки не разбежались, для них на первое время огородили территорию - построили что-то вроде загона, откуда было решено брать понравившуюся жертву себе в шатер, после чего возвращать на место. Идея всем очень нравилась, однако пока что загон пустовал, альфам нужно было время, чтобы натешиться.

К вечеру второго дня к Роджеру и Герольду стали приходить омеги - мужья насильников, с просьбой как-то прекратить это безобразие, но братья уже никак не могли влиять на племя, да и не особо хотели.

Вождю было некогда: он также как и прочие альфы не терял времени даром. На этот раз без присутствия посторонних, он продолжал насиловать Колмана, лишь иногда давая ему возможность поухаживать за малышами, которых держали в том же шатре. Волчата, чувствуя нервозную обстановку, слыша стоны и приглушенные крики старшего брата, заменившего им папу, часто плакали, скулили, и Роджер начинал беситься от того, что ему мешают. Часто, озверев, он избивал свою жертву, аргументируя это тем, что тот не умеет общаться с волчатами. Колман, у которого теперь на шее красовалась печать принадлежности к Роджеру, терпеливо сносил и побои, и совокупления.

Вождь как мог удовлетворял свою похоть. Но сколько он ни насиловал Колмана, насытиться красивым омегой не получалось. Хотелось еще и еще. Роджер мыслил, что как только он почувствует, что партнер ему надоел, то тут же, не раздумывая свернет ему шею. Оборотень стыдился своего влечения к волку “второго сорта”, однако поделать с этим ничего не мог. Колман видел отношение Роджера. Успокаивая и кормя своих братьев, едва не падая без сил, он чувствовал на себе холодный взгляд полный ненависти и вожделения. Омега, чья жизнь в одно мгновение изменилась до неузнаваемости, больше не думал ни о каких браках, мечтая только о том, чтобы его не убили. Колман боялся, и не столько за себя, сколько за волчат, осознавая, что в случае его гибели малыши умрут, потому что никому не станут нужны. А убить омегу мог только Роджер - печать не давала другим оборотням претендовать на Колмана, либо угрожать ему.