Черное племя. Война (СИ)

По пути Герольд сделал крюк, чтобы посмотреть, как там брат возле позорного столба. Он понимал, что ночь выдалась достаточно холодной. Роджер сидел в той же позе, окоченевший, дремлющий. Коснувшись пальцами щеки альфы и убедившись, что тот еще не погиб от переохлаждения, оборотень отправился дальше, решив про себя, что даже если брат умрет, ничего страшного не случится. Он шел, вслушиваясь в разговоры оборотней, отмечая, что обстановка стала крайне нервозной, а это значило, что в любой момент времени может последовать очередная смута, которую допустить было никак нельзя. Надо было отвлечь волков, и пока оставался только один способ это сделать: отправиться в поход против племени Арена.

К полудню снова застучали топоры. Созывалось очередное вече, на котором планировалось определиться с тем, стоит ли нападать на соседей, а если стоит, то когда. Герольд к своему неудовольствию заметил, что вече стало терять свой авторитет и торжественность: волки отпускали шутки по поводу частоты собраний, приводя в пример былые времена, когда совет собирали только в крайне важных ситуациях и очень редко. Но это была не главная головная боль Герольда. Альфе снова стали казаться вокруг сумерки, только теперь в ясный полдень. Волк с удивлением замечал, что мир вокруг него будто погрузился во тьму, при этом все вокруг также хорошо было видно. Иногда он вздрагивал от шелеста невидимых крыльев или от голосов, зовущих оборотня по имени, но откуда-то издалека. Пару раз Герольд ловил себя на том, что ходит вокруг шатра, находясь в прострации, оглушенный только им слышимыми голосами.

Наконец, когда лавки были сколочены, а альфы и беты заняли свои места, Герольд, с трудом вынырнув из сопровождаемой его тьмы, отправился на вече. В этот раз оборотень держался не так уверенно как раньше. Новому вождю было плохо: волка охватывал могильный ужас перед богом смерти, от одной мысли о котором он впадал в оцепенение. Герольду постоянно казалось, будто кто-то невидимый не спускает с него мертвого холодного взгляда.

- Вчера мы потребовали омег у наших соседей, у этих мерзких шакалов, и получили отказ! - Начал шаман, оглядывая на удивление вялых оборотней. После самоубийства омег, после бегства мужей, волки должны буквально расплескивать тестостерон, однако все были хоть и встревожены, но на редкость инертны. Герольду сначала было непонятно, что происходит, однако, глядя на то, как все синхронно зевают, стало ясно: насильники, которые в течение нескольких последних дней не знали сна и отдыха, наконец, притомились. Лицо альфы изказила презрительная усмешка: то же мне, вояки. Однако, выступать против подопечных Герольд не рискнул. Да и был ли смысл? - Мы должны вернуть ваших мужей, мы должны объединить два племени!

- Надо повесить тех, кто отказал нам! - Неожиданно раздался чей-то относительно бодрый голос. Это был Кирс, который, пережив стресс из-за крушения семейной жизни, видимо, эту ночь провел в одиночестве, отсыпаясь.

- Да! Мы должны отомстить за нанесенное нам оскорбление! - Крикнул Герольд, и треть оборотней одобрительно закивали. - Мы сегодня нападем на племя Арена и вырежем всех, кто попытается оказать нам сопротивление! А всю верхушку мы повесим!

- Вождь! - Раздался возглас другого члена племени, беты Ия, который, в отличие от многих, с интересом слушал речь Герольда. Он поднялся и с усмешкой на тонких губах приблизился к альфе. - А Арена с Кайлином ты тоже вешать будешь, или рука все-таки дрогнет? Родители все-таки.

Ий произнес это нарочисто громко, и оборотни отозвались на вопрос беты издевательским смехом и перешептываниями. Герольд понимал, что никто из волков не верит, что он способен убить собственных родителей. Да и сам альфа не знал, поднимется ли у него рука совершить это страшное преступление. Но сказать “нет” оборотень не мог. Да и все эти обещания он давал только ради того, чтобы потом не надо было объяснять, за что он решил убить Давида.

- Я повешу всю верхушку! Арена, Кайлина, Аскольда, Феофила и Ланзо. А еще я лично перережу горло Давиду, если он появится!

- А Давиду-то за что? - Со смехом спросил Ий, искренне считая бравадой все, что говорит Герольд.

- Я не верю что он был изнасилован Аскольдом. Они переспали, но потом поссорились, и Аскольд взял на себя вину. На деле мой брат редкая потаскуха!

- Так может, тогда нам отдашь? Убивать-то зачем? Он же омега. - Не менее веселым тоном поинтересовался Кирс, которому обещания Герольда почему-то очень нравились.

- Подбери слюну! Он мой брат! И либо он чистый, либо мертвый! - Рыкнул альфа, с ненавистью уставившись на оборотня, который, решив, что настаивать не стоит, тут же затих.

Герольд говорил много и долго, однако об одном своем намерении он умолчал. Альфа точно знал, что если ему удастся задобрить Мора, то уж кого он точно казнит, так это рыжего волка Луиса. И не из-за желания отомстить. Герольд вдруг представил, как будет насиловать мертвое тело омеги. От одной только мысли об этом оборотень почувствовал сильнейшее вожделение.